Не зная истории, нельзя знать, зачем мы пришли в мир, для чего живем и к чему стремимся                          В. Ключевский

 

Анатолий Сидоров

 

П Е Р Е П Р А В А

Исторически сложилось так, что все или почти все города в мире стоят на берегу какой-то реки, большой или малой, тут уж как какому городу или реке повезло. Иногда названия городов привязывают к названиям рек: Ростов-на-Дону или Франкфурт-на-Майне, например. Повезло реке Дунай - на её берегах разместились не просто большие города, а столицы нескольких европейских государств! Повезло и реке Сена: на ней сам Париж стоит. А вот другая река с таким же названием может обижаться на судьбу: ей достался всего лишь дачный посёлок Глаженка под Брянском.

Город Мглин стоит на высоком берегу реки с каким-то несерьёзным названием - Судынка. Другое дело: красивые названия Днепр, Урал или Волга, а тут какая-то Судынка! Но многие мглинчане и до сих пор ещё считают, что высокий берег реки свидетельствует о том, что когда-то и она была полноводной и могучей и гордятся своей рекой с таким, хоть и несерьёзным, но ласковым именем. Но куда там ей, нашей Судынке! Ведь длина её всего-то чуть более 30 километров и глубина соответствующая - около метра, хотя и при такой глубине я в детстве ухитрился в ней чуть не утонуть.

Под стать Судынке и другая местная река Воронуса или просто Воронус, как её многие здесь называют. Обе эти речки начинаются и заканчиваются на территории нынешнего Мглинского района. Они берут начало где-то за селом Разрытое, текут параллельными курсами и сливаются вместе уже перед самым впадением в красавицу Ипуть.

Ипуть – главная, знаковая река всего Мглинского края: на её берегах происходили все важнейшие события в крае, начиная с древности и заканчивая сегодняшним днём. Последним по времени таким событием стала трагическая гибель партизанского отряда при его переправе через Ипуть в июне 1943 года.

Мой одноклассник, Сергей Семёнович Ицков, вспоминает, как в то лето в дом его родителей во Мглине прибежала родственница из дальнего села на Ипути и с ужасом рассказывала, что там на лугу у реки и в самой речке находятся сотни убитых немцами людей, которых они даже не дают захоронить. Всю жизнь у Сергея Семёновича перед глазами стояла эта жуткая картина и уже став взрослым, ему пришлось снова к ней вернуться. Будучи председателем Совета ветеранов района, он проводил большую работу по сохранению памяти о погибших на территории района воинах Красной Армии и партизанах. По его инициативе было установлено в сёлах района более десятка таких памятников.

Iputy

Река Ипуть

Судьба свела его с таким же энтузиастом из соседнего Клетнянского района Тимофеем Дмитриевичем Кашенковым, который первым обратил внимание на то, что об этой трагедии, произошедшей на берегу Ипути, теперь уже ставшей пограничной рекой между двумя соседними районами, стали незаслуженно забывать. Раньше на клетнянской стороне реки на месте переправы стоял деревянный крест, он сгнил и кем-то был заменён на жестяную пирамидку с надписью от руки, но та тоже от времени пришла в негодность. Много времени у них ушло на получение разрешения на установку нового памятного знака, тем более, что территория на той стороне реки при очередной реорганизации в области стала принадлежать уже третьему, Суражскому району, вроде бы и не имевшему к этой трагедии отношения.

Средства на установку знака, понятное дело, собирали всем миром, но как бы там ни было, памятник на той стороне Ипути появился, хороший, красивый памятник, но теперь уже мглинчане остались при этом как бы в стороне. Этого Сергей Семёнович допустить не мог и начал свою историю с установкой другого памятного знака, уже на мглинском берегу реки.

В качестве его основы был использован огромный 10-тонный гранитный валун, найденный где-то на одном из дальних полей района и каким-то чудом там сохранившийся. Этот камень обтесали, установили на нём соответствующую табличку с надписью.

Каких трудов стоило перевезти его по болотам и бездорожью к месту установки, можно себе легко представить. При этом всё делалось добровольцами, за свой счёт и в личное время без какой-либо помощи и поддержки со стороны. Но, в конце концов, и этот памятник был торжественно открыт и на его открытии было много сказано громких слов о памяти поколений. А те, кто всё это сделал своими руками, главные действующие лица этой истории, скромно стояли на этом митинге в честь открытия знака в сторонке.

Pamyatnik Iputy

Камень доставлен на место. Слева виднеется памятник на другом берегу Ипути

Этой историей я поделился с известным брянским журналистом Ю. Фаевым и он в своём журнале «Точка!» разместил статью «Камень у переправы», в которой подробно описал все мытарства энтузиастов с установкой памятника, а также вкратце с наших слов коснулся версии тех событий, которые там тогда происходили.

Ickov SS

Ицков Сергей Семенович (в центре) на открытии памятника

Вот выдержки из этой статьи.

…«Про историю, которой посвящён памятник, в сборнике «Лесные богатыри» (Тула, 1966 год, стр.183) написано так: « В июне 1943 года 1 и 2 Клетнянские и Воргенская партизанские бригады отбивали натиск крупных сил карателей. Бои длились около месяца. Благодаря высокой дисциплине и хорошей воинской выучке личный состав понёс в этих изнурительных боях минимальные потери». Слова про изнурительные бои - правда, про минимальные потери - ложь. Потери эти были огромны, ужасны. Летом 1943 года сдвинулась на запад линия фронта, и немцы решили уничтожить партизанские республики под Навлей, Дятьково, Клетнёй, выдвинув к лесам уже не карателей, а регулярные войсковые части с фронта. Это были спланированные армейские операции с участием нескольких немецких дивизий, целью которой была полная «очистка» прифронтовой полосы.

Крупные воинские подразделения немцев взяли в кольцо мглинско-клетнянский лесной массив, где базировались две партизанские бригады (Мальцева и Данченкова) и стали методично сжимать его, уничтожая на пути всё живое, кроме тех деревень, которые были определены, как опорные пункты.

Партизаны приняли решение прорываться и уходить на запад, в белорусские леса. Отступали с боями. Чудом оставшиеся в живых позже рассказывали, что людей в соединении было так много, что лесные тропы после их прохода тут же превращались в торный тракт. Так шли несколько тысяч человек: бойцы, вместе с женщинами, стариками, детьми – последним, сбежавшим из сожжённых деревень, было просто некуда деваться. В ночь на 12 июня они оказались у деревни Луговка у брода через Ипуть.

Передовой отряд Медведева тут же вброд переправился через реку и ушёл на другую сторону в лес. Но людей на берегу реки скопилось очень много и они устали после долгого перехода. Решили заночевать здесь, на мглинском берегу. Кто бы знал, что это решение заранее поделило всех на живых и мёртвых?

За передвижением отступающих партизан следили. Немцы за ночь окружили их вновь и утром, когда партизаны начали переправу, ударили из пулемётов по ним с двух берегов. По признанию немногих, чудом оставшихся в живых, – один из партизан, например, рассказывал, что спасся раненым только потому, что ухватился за проплывающую корягу,- это была настоящая бойня. Убивали всех, в плен никого не брали. Ипуть была красной от крови. Тела погибших находили потом далеко от Луговки, у самого Суража.

Рассказывают, что позже комиссар отряда, который руководил переправой, остался жив и, опасаясь ответственности, доложил по команде, что отряд успешно вырвался из кольца. Официально считается, что в тот день на переправе погибло 167 партизан. Куда там! В то время, да и много лет спустя, наши потери считали с неохотой. Правда, мглинский краевед Анатолий Сидоров нашёл в отчёте 2-й немецкой танковой армии цифру об «эвакуации» более 15 тысяч человек из этой зоны. Что это была за «эвакуация», догадаться несложно: после себя захватчики оставляли выжженную землю»…

Так описал Юрий Васильевич событие, произошедшее тогда на берегу Ипути. К сожалению, в его рассказе есть неточности и сегодня, когда открыты (и пока ещё не закрыты снова) многие военные и партизанские архивы тех лет, я считаю необходимым внести некоторые уточнения и дополнения к его рассказу и рассказать чуть больше о том событии. До этого мне пришлось познакомиться со многими документами об истории партизанского движения в нашем крае и массой воспоминаний участников, порой противоречивых или взаимоисключающих друг друга, но без этого трудно было бы представить себе, что же там, в Клетнянском лесу, тогда происходило. В основном в этих воспоминаниях партизаны предстают перед нами почти исключительно героями, но война – дело кровавое и жестокое, в ней и сейчас еще остается много белых пятен. Я не буду при этом касаться, так сказать, «производственной» деятельности партизан, о ней достаточно написано в других местах.

Начну с того, что мглинско-клетнянский лесной массив, простирающийся на десятки километров по левому берегу Ипути, представлял, да и сегодня представляет из себя глухой труднодоступный район, изобилующий болотами и мелкими речушками типа той же Судынки. В первые месяцы войны он стал надёжным прибежищем для многих сотен красноармейцев, попавших в окружение на этом участке фронта. Это потом наши войска научились воевать и бить немцев, а поначалу в окружение попадали целые дивизии и даже армии. Окруженные объединялись в группы, некоторые из них пытались пробиться к своим, многие попадали в плен, но большинство оставалось в лесу. Им надо было где-то жить и чем-то питаться. Многие находили приют у местного населения. В селе к тому времени оставалось мало мужчин и крепкие мужские руки были нужны в каждом хозяйстве. Но для большинства из них лес всё равно оставался главным убежищем. К концу года там уже собралось около двух десятков крупных групп окруженцев. Кроме них в Клетнянском лесу тогда находилось и несколько уже функционирующих партизанских отрядов Клетнянского, Мглинского и Дубровского районов, созданных местными властями этих районов в соответствии с директивой Сталина о развёртывании партизанского движения в тылу врага. Правда, эти отряды были малочисленны, не имели они ни оружия, ни опыта партизанских действий и немцам особо не досаждали. Их главной задачей было «пересидеть» зиму, а других задач перед ними пока никто не ставил. Вот и ограничивались их действия зимой первого года войны засадами, нападениями на полицейские посты в отдалённых населённых пунктах, убийствами особенно активных пособников немцев из местного населения да налётами на масло - и спиртзаводы и продуктовые склады для удовлетворения своих продовольственных потребностей.

Так продолжалось до тех пор, пока за дело не взялись органы НКВД. В центре из работников этих органов, спортсменов и бойцов истребительных батальонов формировались боевые группы и забрасывались в тыл врага. Их задачей было проведение крупных диверсий на коммуникациях противника, террористические акты и оказание помощи партизанским отрядам в осуществлении их деятельности. Предполагалось, что командиры некоторых групп останутся потом в тылу и будут руководить этими отрядами. Так оно и произошло в дальнейшем. Командирами партизанских бригад в Клетнянском лесу стали диверсанты Шестаков, Ерёмин, Кезиков и Кушмизоков, много их было и среди командиров полков и рот. А первой такой группой в наших лесах стала группа легендарного Д. Медведева, которая рейдом прошла по территории края, совершив несколько диверсий. В том числе уничтожив самолёты противника на аэродроме в Мглинском районе, там, где сейчас установлен памятный знак. В феврале 42 года эта группа продолжила свой рейд, но уже уйдя на территорию Украины.

К весне 42 года, когда враг был остановлен на подступах к Москве и линия фронта на этом участке более или менее стабилизировалась, повысилась и роль партизан в битве с врагом.

30 мая 1942 года был создан Центральный Штаб Партизанского Движения (ЦШПД), который возглавил Пономаренко П. К., а Маршал Ворошилов К. Е. стал Главнокомандующим всем партизанским движением. В зоне действия Западного фронта был образован Западный Штаб Партизанского Движения (ЗШПД), осуществлявший непосредственное руководство деятельностью партизан в зоне действия фронта, куда и Клетнянские леса входили. Партизанское движение перетекало в плановое русло. Было налажено снабжение партизан боеприпасами, одеждой, оружием, взрывчаткой и медикаментами, организовано воздушное сообщение и связь с партизанами, активизировалась борьба на коммуникациях противника и разведывательная деятельность.

Это заставило немцев обратить более серьёзное внимание на партизан. Первая попытка «очистки» Клетнянского леса была предпринята ими летом 42 года. К проведению операции было привлечено 1600 человек из числа немецких вспомогательных подразделений и полицейских сил. Операция оказалась полностью безуспешной. Партизаны были о ней заранее предупреждены и сумели своевременно покинуть места дислокации, так что когда немцы приходили в лагерь партизан, он уже был пустым. К тому же в составе оцепления были не немцы, а их союзники, в какой-то мере относившиеся лояльно к местному населению. Один мглинский партизан рассказывал, что когда они выходили из леса, стоящие в оцеплении французы их видели, но ничего не предпринимали: «Мы не стреляли и они не стреляли, а молча смотрели, как мы уходим из леса». Потери партизан оказались в результате незначительными: 47 человек убито и 2 попали в плен.

К осени число партизан в Клетнянском лесу составляло уже около 6 тысяч человек. Возросла их боеготовность и оснащение, изменилась структура отрядов и тактика боевых действий. Это была уже серьёзная сила, и Маршалом Ворошиловым по согласованию с ЗШПД было принято решение об объединении всех партизанских сил Клетнянского леса в одну партизанскую дивизию по армейскому образцу, как это было сделано перед этим на другом участке Западного фронта.

Об этом надо сказать чуть подробнее. Там весной 42 года военный совет 10 Армии Западного фронта сформировал группу офицеров-разведчиков с целью объединения сил разрозненных партизанских отрядов, находившихся в зоне действия Армии на территории прилегающих районов Смоленской и Орловской областей. 7 мая в п. Бытошь им удалось провести совещание командиров партизанских отрядов этой зоны, согласившихся на объединение всех отрядов в один. Одновременно в это соединение активно привлекались также и многочисленные группы красноармейцев-окруженцев, безуспешно пытавшиеся здесь вырваться из окружения.

Так возникла 3-я стрелковая партизанская дивизия, командиром которой назначен приказом военного Совета фронта капитан Галюга А. Н., зам. командира - Корбут И. В., комиссар – Зименков М. П., нач. штаба – Корчма И. Я. В июне эта дивизия получила приказ на содействие в выходе из окружения 40 - тысячной группировки кавалерийского корпуса генерала Белова, совершавшего рейд по тылам противника, но застрявшего там где-то под г. Кировом. Там же в окружении находился еще и воздушно-десантный корпус генерала Казанкина.

Эту задачу партизанская дивизия успешно выполнила. К концу июня основные силы генералов Белова и Казанкина небольшими частями по узкому шириной полтора километра коридору, который обеспечивали партизаны Галюги, были выведены за линию фронта, а затем эвакуированы и сами генералы. При этом партизанская дивизия сама осталась в окружении, понесла большие потери, но всё же вырвалась из него в южном направлении в сторону Брянского леса. За эту операцию Галюга был награждён орденом Ленина. Партизанская дивизия после этого была преобразована в Рогнединскую партизанскую бригаду, а Галюга отозван в Москву.

В Москве теперь уже майор Галюга получает новую задачу: создать и вступить в командование Клетнянским оперативным центром, в который включить все партизанские отряды и красноармейцев-окруженцев, которые находились там в то время. То есть практически сделать то же самое, что ему удалось осуществить до этого на другом участке фронта.

Вместе с батальонным комиссаром Лебедевым Галюга прибывает в Клетнянские леса с мандатом на создание Центра. Однако здесь он неожиданно встретился с нежеланием местных партизанских командиров становиться подчинёнными армейского майора. Наиболее активно противоборствовал этому решению командир самого крупного отряда дубровских партизан имени Чапаева Данченков, которому Галюга предложил стать своим заместителем. Данченков прямо заявил, что он, конечно, подчинится приказу, но командование своим отрядом оставляет за собой.

Galuga

Майор Галюга А.Н.

Danchenkov

Данченков Ф.С.

И когда он был отправлен Галюгой в Москву для оформления приказа о создании дивизии, он сумел там каким-то образом переубедить руководство Западного Центра Партизанского Движения и Ворошилова о нецелесообразности такого укрупнения, полагая, что, став дивизией, партизанские отряды лишатся маневренности и гибкости в управлении. Тем более, что к этому времени партизанские отряды обзавелись уже хорошими собственными базами, выработали определённую практику взаимодействия.

В результате Центром было принято компромиссное решение и 15 октября Данченков привёз из Москвы подписанный тем же Ворошиловым приказ за №0056 о расформировании им же созданного Центра и создании вместо него пяти партизанских бригад.

Согласно этого приказа Данченков назначался командиром 1-й бригады, а Галюга только 2-й, что не могло не разочаровать этого незаурядного командира, который вместо командования всеми партизанскими силами в Клетнянских лесах, получал лишь пятую, не самую лучшую часть этих отрядов и лишался возможности координировать общие действия. Это не могло не сказаться на дальнейших взаимоотношениях между этими командирами, создавая ненужную напряжённость и конфликтные ситуации. Отметим, что после подписания этого приказа Ворошилов больше уже не руководил партизанским движением, а ЦШПД стал напрямую выходить на Ставку Верховного Главнокомандования.

Надо сказать, что до появления приказа о расформировании Центра, Галюга успел 30 сентября провести силами объединённых партизанских отрядов крупную операцию по разгрому немецкого гарнизона в с. Пеклино. В ней участвовали все партизанские отряды северной части Клетнянского леса ( Данченков, Понасенков, Горбачёв, Каплин, Ерёмин, Глебов, Семёнов, Шевцов, Толочин), всего около 900 человек. Операция была успешно осуществлена, врагу нанесён большой урон и основную роль в этой операции сыграл, кстати, отряд Данченкова. Но, несмотря на это, судьба Центра уже была предрешена.

Итак, по приказу было образовано 5 партизанских бригад: 1, 2, 3, 4-я Клетнянские и 5-я Воргинская. Командирами этих бригад соответственно стали: Данченков, Галюга, Шестаков, Понасенков и Кезиков. В декабре 42 года была образована ещё одна, 5-я Клетнянская бригада, командир – Ерёмин.

В это же самое время в Клетнянских лесах находилось и партизанское формирование черниговских партизан под командованием Героя Советского Союза Фёдорова А. Ф. Украинские партизаны не в первый раз «гостили» на брянской земле. Ещё в 41-м году в Хинельских лесах базировалось партизанское соединение Сабурова. Даже сам Ковпак начинал свой знаменитый карпатский рейд со своей базы в унечском селе Старая Гута. Вот и сейчас немцы вытеснили партизан Фёдорова из безлесных районов Черниговщины. Из дневника заместителя Фёдорова Попудренко мы узнаём, что в составе черниговского соединения было около 2 тысяч партизан. Они пришли в Клетнянский лес кружным путём, через Злынковский район и Белоруссию. Брянские партизаны их хорошо встретили, поделились оружием, продовольствием, землянками на своих запасных базах. Фёдоров тут же улетел в Москву решать дальнейшую судьбу своего соединения. А оставшийся «на хозяйстве» Попудренко попытался провести крупными силами своих партизан нападение на немецкий гарнизон на ст. Белынковичи, но неудачно. Партизаны израсходовали много боеприпасов, потеряли людей, но результата не достигли. В своём дневнике Попудренко сожалеет по этому поводу: «мы за эти три с лишним месяца ничего не сделали существенного, четырежды посылали на ж/д, но безрезультатно. И две операции безуспешных. Живем да хлеб переводим».

Его сожаления разрешил вернувшийся из Москвы Фёдоров, там было решено его соединение отправить вслед за Ковпаком в конный рейд по правобережной Украине. В дорогу клетнянцы снабдили их сухарями, табаком, выделили 20 коров на мясо и подарили пушку! Но ушли они только со второй попытки, так как начиналась новая антипартизанская операция немцев и пути их ухода оказались перекрытыми.

Попудренко позже ещё раз пришлось возвращаться в брянские леса. Когда Фёдоров ушёл в рейд, он оставался руководителем партизанских отрядов Черниговщины, которых немцы в очередной раз вытеснили в лес. Но до Клетнянских лесов они не смогли дойти, немцы окружили партизан в Софийском лесу близ Злынки. Вырываясь из окружения, Попудренко погиб в районе с. Парасочка и был похоронен там же, в лесу. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Его прах после войны перенесли на центральную площадь Чернигова, где он пролежал под могильной плитой больше 70 лет, пока новые украинские власти не перенесли эту «коммуняцкую» плиту на городское кладбище. Улица имени Попудренко в Чернигове пока осталась, а вот в другом украинском городе Бровары такую же улицу переименовали в честь кошевого атамана Гордиенко. Такие герои сегодня более популярны в Украине!

Уже в январе 43 года вновь образованные бригады ждало испытание на прочность – немцы начали новую попытку уничтожения партизан в Клетнянских лесах. В этот раз у партизан, кроме холода, появилась и новая проблема - маскировка. Теперь кусты и растительность не скрывали больше убежища партизан и их базы можно было легко обнаружить с воздуха, а замёрзшие ручьи и болота облегчали доступ к ним по непроходимым летом лесным дорогам. К проведению операции были привлечены, кроме полицейских и охранных подразделений, также авиация и армейские части (какие именно, установить не удалось). Как и другим подобным операциям, этой тоже было дано экзотическое название – «Klette» или Репейник. Она проводилась в два этапа и начата была с северной части Клетнянского леса, где базировались 1-я и 2-я Клетнянские и Воргенская бригады.

Однако, полностью окружить и прижать к Ипути эти бригады им не удалось. Вторая бригада Галюги ушла в южную часть леса, а две другие рассредоточились мелкими группами и рассеялись – это была излюбленная партизанская тактика. После этого последовала вторая часть операции, теперь уже в южной части леса и с использованием авиации. И здесь партизаны были вынуждены маневрировать, оставив свои базы и лагеря, лишившись крова и пищи. Все лошади были съедены и конному отряду Коленченко пришлось становиться на лыжи. В результате немцам удалось рассеять партизан, но не уничтожить полностью. По немецким же данным из примерно 6 тысяч находившихся в лесу партизан было убито 441, взято в плен 126 и 178 - дезертировали. В числе погибших оказалось несколько командиров отрядов, в том числе и комиссар Лебедев, прибывший вместе с Галюгой для создания Центра, а сам Галюга во время бомбёжки был ранен и отправлен в тыл самолётом. Его судьба повернулась самым неожиданным образом, но об этом чуть позже.

После снятия блокады 9 февраля немецкие воинские части вернулись на фронт, но сил их охранных подразделений было явно недостаточно для осуществления постоянного контроля за «очищенными» территориями. Партизаны вернулись на свои базы, которые оказались полностью разрушенными и разграбленными. Но партизанская деятельность после этого не прекратилась! Она продолжалась с новой силой, возрождаясь из пепла, как мифическая птица Феникс! К лету 43-го года численность партизанских отрядов в Клетнянском лесу не только восстановилась до уровня, бывшего до зимней блокады, но и превысила его. Вот какими были тогда эти партизанские формирования.

1-я Партизанская бригада (командир – Данченков Ф.С, комиссар – Гайдуков) В Красной Армии к тому времени комиссарские звания уже были отменены, но в партизанских отрядах они ещё оставались до конца войны. Старший лейтенант Данченков из окружения вышел в свои родные места, немного осмотрелся и создал здесь партизанский отряд. Таких отрядов в Дубровском районе уже было около десятка и они объединились в один большой отряд, названный именем Чапаева.

Skver brtnsk

Сквер в Брянске

Отряд базировался в Малиновском лесу близ п. Бочары и действовал в основном в северной части леса. Это был самый большой и организованный отряд, практически полностью состоявший из дубровских партизан, усиленный потом красноармейцами-окруженцами . Он после войны стал считаться как бы символом или прообразом партизанского движения в области. В Брянске сейчас даже открыт новый сквер, посвящённый памяти этой бригады. Только почему-то его открыли не в Дубровке, на родине Данченкова и назвали именем комиссара, а не командира бригады? Может быть, потому, что в то время председателем областной Думы в Брянске был сын этого комиссара - Гайдуков В.И.?

Также в этом районе действовала и Воргенская партизанская бригада (командир Кезиков, комиссар Шараев), но базировалась она уже в Ершичском лесу Смоленской области. Эта бригада образовалась на базе местного партизанского отряда имени Лазо (Озернов), но когда её состав пополнился несколькими особыми диверсионными группами ГРУ (Кезиков, Щербаков, Шемякин), она приобрела статус особой бригады и ей приходилось выполнять специальные задания Центра.

В восточной части леса действовала большая 4-я партизанская бригада, созданная на базе местного партизанского отряда «За Родину». Основал его также офицер из окруженцев капитан Понасенков, вернувшийся из окружения в родительский дом. Здесь же, на станции Белоглавая, им вскоре была проведена диверсия на железной дороге. Об организаторе диверсии узнали фашисты и расстреляли его родителей, после чего Понасенков увёл в лес оставшихся в живых младших братьев и сестёр. Там уже находился ещё один партизанский отряд Сухорукова, с которым они объединились. Объединённый отряд получил название «За Родину», Понасенков стал его командиром, а Сухоруков - комиссаром. При создании бригады к ним присоединили ещё 2 других отряда: отряд им. Котовского (Коленченко) и Мглинский партизанский отряд (Каплин).

Kezikov

Командир Воргенской партизанской бригады

Кезиков Г.И.

10Panasenkov

Командир 4-й партизанской бригады

Панасенков И.А.

Отряд Коленченко состоял почти полностью из военнослужащих. Они где-то в Белоруссии отбили у немцев целый табун лошадей и с тех пор действовали уже как конный отряд.

Мглинский партизанский отряд был создан районными властями и уходил в лес буквально в день оккупации города немцами. Поначалу он базировался в Разрытовском лесу, но после первой же стычки с фашистами, когда погиб один партизан, и с наступлением холодов, отряд перебазировался в Мамаёвский лес.

У отряда была ещё одна запасная база в Заипутьских лесах, где прятались от немцев партизанские семьи, а порой и сами партизаны, когда было особенно трудно. У командира бригады Понасенкова сразу же сложилось предвзятое отношение к Каплину.

13 KaplinКомандир Мглинского партизанского отряда Каплин В.Е.

При проведении нападения бригады на ст. Жудилово, Мглинский отряд по не зависящим от него причинам не смог выполнить поставленную задачу и операция сорвалась. При этом половина отряда погибла и командир бригады, обвинив Каплина в неумении руководить, снял его с должности. Каплин это решение опротестовал и написал в штаб рапорт с просьбой направить его на фронт. Конфликт был улажен только в Москве, где вызванному туда Понасенкову объяснили, что такие разборки в бригаде идут на руку только немцам. После этого Каплин был восстановлен, но всё же какое-то время в отряде был другой командир - Ильиных. После этого отношения командиров уже не могли оставаться нормальными и в конце концов Каплин добился выделения своего отряда в самостоятельное подразделение.

В Заипутьских лесах действовала 5-я партизанская бригада (Ерёмин – Седов) Она была создана позже остальных, в декабре 42 года, на базе армейского отряда «Неустрашимый», созданного писарем 110 стрелковой дивизии Ерёминым летом 41 года под Мстиславлем, к которому присоединилось ещё несколько мелких отрядов. Необходимо отметить, что теперь в бригадах отряды стали по армейскому образцу именоваться ротами, батальонами или полками в зависимости от их численности. В этой бригаде был 13-й полк (Кабышев), кавалерийский эскадрон и отдельный отряд «За Советскую Белоруссию». Они базировались в районе с. Василёвка, но во время зимней блокады были немцами оттуда выбиты (Попудренко в своём дневнике пишет, что они «пропили» Василёвку , что и помешало тогда уйти из окружения фёдоровцам). А в марте 43 года они вообще передислоцировались в Костюковичский район Белоруссии.

 

12 Eremin

Командир 5-й Клетнянской бригады Еремин

Как мы помним, 2-я партизанская бригада досталась майору Галюге. Если другие бригады создавались на базе каких-то крупных партизанских отрядов, то в этой бригаде были относительно мелкие отряды (Рощин, Толочин, Боровичёв, Шевцов). Известно, что майор Рощин вскоре был отозван в Москву, так как он оказался штурманом ВВС и был более необходим не в лесу, а в другом месте. В отряде Толочина «Силыч» были роты, скомплектованные почти полностью по национальному признаку: из казахов (в том числе с семьями), евреев. Комиссаром этой бригады был прибывший вместе с Галюгой батальонный комиссар Лебедев, который погиб в марте после налёта фашистской авиации. Поначалу эта бригада базировалась неподалёку от бригады Данченкова, в лесу близ посёлка лесорубов Задня, но потом перебазировалась в Мамаёвский лес в район п. Каменец, где и подверглась вскоре бомбардировке немецкой авиации. При этом несколько партизан было убито, а Галюга ранен. Командование бригадой он передал подполковнику Коротченкову и был отправлен в тыл 11 января на санитарном самолёте вместе с ещё одним раненым партизанским командиром Шевцовым.

Что с ним произошло дальше, можно узнать из нескольких источников, в том числе на сайте истории г. Дятьково и Дятьковского района « Комбриг бесстрашный …и забытый», в статье Власенкова В. и Коваленко В. «Брянский рабочий» № 18-19, 2000 г. и других. Вот как об этом там говорится:

«Самолёт совершил вынужденную посадку и партизаны попали в плен, а через несколько дней над партизанскими землянками посыпались листовки с извещением о том, что Галюга находится в руках немцев и призывает всех партизан сдаваться. Политрук бригады М. Б. Розин, долгое время хранивший у себя эту синенькую бумажку, говорил, что никто из партизан в это не мог поверить, но это было так. В плену Галюга сообщил немцам, повидимому, настолько важные для них сведения, что в дальнейшем он не попал в обычный лагерь для военнопленных, а содержался до конца войны в Нюрнберге в особом лагере для генералов союзных войск. Правда, от сотрудничества с власовцами он отказался. После окончания войны Галюга проходил проверку обстоятельств пленения в лагере для перемещенных лиц под Варшавой, откуда всем им дорога была прямиком в ГУЛАГ. 

8 Korotchenko 2

Командир 2-й партизанской бригады подполковник Коротченко Т.М.

Liatovka

Немецкая листовка

Но в этом лагере по какому-то случаю судьбы оказался проездом генерал Казанкин, тот самый, которого вместе с генералом Беловым Галюга выводил из окружения. Он нашёл путь к освобождению Галюги и его реабилитации и более того, помог попасть ему на приём к Министру обороны Булганину, который был ранее членом Военного совета Западного фронта и провожавшим когда-то Галюгу с заданием в тыл врага. Министр приказал вернуть ему все награды, присвоить очередное воинское звание и продолжать службу в армии. Теперь уже генерал Белов, командовавший в то время Северо-Кавказским округом, принял Галюгу к себе на службу командиром военно-строительной части. Но армейский разведчик оказался плохим строителем, не справился с заданием Белова и был уволен из армии. Назначенный после этого директором обувной фабрики в Смоленске, он и здесь не прижился, был исключён из партии за пребывание в плену и в конце концов оказался в Ростове, где ещё один его фронтовой друг по 3-й партизанской дивизии Иван Корчма устроил его на работу воспитателем в одно из учреждений МВД. Там он и оставался до конца своей жизни».

За все эти долгие годы Галюга ни разу не был приглашён ни на одну встречу партизан ни в Смоленской, ни в Брянской области. Один раз он по своей инициативе приезжал в Рославль на такую встречу, но к нему никто даже не подошёл. Был он и у нас в Жуковке и Рогнедино, встречался там с бывшими партизанами, но всё это тоже неофициально.

Основу 3-й партизанской бригады составлял объединённый отряд бежицких партизан, тоже имени Чапаева, состоящий в свою очередь из 3-х самостоятельных отрядов: Горбачёва (сельский и заводской), Демочкина (городской) и Денисова, в последнем были исключительно сотрудники Бежицкого НКВД. Сюда входили также два местных клетнянских отряда: Семёнова и Глебова и диверсионный отряд «Славный» (Шестаков). Отряд «Славный» состоял из 49 известных спортсменов, в том числе там было 18 заслуженных мастеров и мастеров спорта. Они до этого уже почти целый год действовали в брянских лесах, пока не оказались в Клетнянском лесу, где Шестаков стал командиром бригады (комиссар - Глебов). Он привык действовать на свободе, и всё время ожидал из Центра обещанного ему приказа о выводе отряда из леса на оперативный простор, но не дождался. Но всё же в январе часть его отряда ( в основном украинцы) ушла вместе с фёдоровцами на Украину, а потом и остальным это удалось сделать, но только после того, как Шестаков слетал в Москву и получил долгожданное разрешение. Ушли они весной через брод на Ипути у Католино на конях в Паньковские леса Белоруссии и далее к Рогачёву. В 1944 году Шестаков на западе Белоруссии трагически погиб (застрелился). После Шестакова бригаду возглавил сначала на некоторое время полковник Галаган, а после него – с 13.02 уже Кушмизоков. Отряды бригады базировались каждый в отдельности в самом центре лесного массива в Мамаёвском лесу вблизи п. Каменец.

Schestakov

Командир 3-й партизанской бригады

Шестаков

 

Kuschnizokov 4 2

Последний командир 3-й партизанской бригады Кушмизоков

Кроме названных бригад, здесь были ещё и отдельные отряды и группы, не входившие ни в одну из этих бригад (Земницкий, Шемякин, Щигорцов, Овчинников, Винницкий и др.).

Такова была география партизанских сил Клетнянского леса к весне 1943 года перед началом третьего и последнего их испытания на прочность.

Немецкое командование, готовясь к Курскому сражению, решило покончить с партизанами в прифронтовой зоне, действия которых, особенно с начатой ими «рельсовой» войной, совершенно парализовали коммуникации немцев. И эта операция снова получила экзотическое наименование: «Nachbarshilfe» или «Помощь соседу». К её проведению были привлечены снятые для этого с фронта боевые части 98-й и 707-й пехотных дивизий и 221-я охранная дивизии, а также части РОНА и полицейские формирования. Предварительно предусматривалось осуществить полную «зачистку» подлесных и прилесных территорий по периметру всего лесного массива и создать сплошной фронт окружения протяжённостью около 90 километров, прижав таким образом партизан к Ипути.

Plennye Giteli Sel 2

 

Пленные жители партизанских сел

После этого путём нанесения концентрических ударов силами 7 боевых групп постепенно сжимать кольцо окружения, уничтожая всех, кто внутри этого кольца находился. В ходе зачистки было «эвакуировано» 16900 жителей прилесных сёл, все они считались пособниками партизан и их ждала соответствующая участь. Сами сёла при этом нередко уничтожались полностью.

Наступление началось 20 мая. Партизанские отряды немцам удалось расчленить. Однако, маневрируя и применяя свою излюбленную тактику – неожиданно исчезать, части партизан всё же удалось вырваться в незаблокированные районы, хотя этот прорыв и стоил им многих жизней.

1-й бригаде Данченкова удалось просочиться в спасавшие их и ранее Воргенские и Ершичские леса. 4-я бригада Понасенкова, оставив свои базы в лесу, смогла скрытно отойти в лес за Жирятино. Этому способствовала плохая погода, всё это время в течение недели было пасмурно и шли мелкие дожди, что не давало возможности действовать немецкой авиации. Мглинский отряд ушёл на свою запасную базу за Ипутью и залёг там. 5-я бригада ещё до начала блокады успела уйти в Белоруссию. Хуже всего пришлось 3-й бригаде. Командир бригады Кушмизоков принял решение уйти за Десну в Жуковские леса. Вместе с ними уходили и находившиеся здесь спасшиеся от «эвакуации» жители прилесных сёл, а также все жители лесных деревень, так как, оставаясь в лесу, они неминуемо были бы фашистами уничтожены. Присоединилась к ним и часть партизан 2-й бригады. Всего набралось вместе со стариками и детьми более 2 тысяч человек, из числа которых партизан было менее трети. Вся эта масса людей двинулась в путь, но вынуждена была вскоре остановиться. Чтобы попасть в Жуковский лес, им требовалось по открытой местности пересечь автодорогу Брянск – Рославль с интенсивным движением, а также железную дорогу и реку Десну, которая была пошире и поглубже Ипути. Будь партизаны одни, они бы смогли как-то незаметно, ночью, преодолеть эти препятствия и исчезнуть, но они ведь были обременены большим количеством стариков и детей, которых бросить на произвол судьбы не имели права, и им пришлось повернуть обратно. Их база в лесу уже была разрушена немцами и Кушмизоков принял решение увести людей теперь уже за Ипуть, в Белоруссию.

Почему он выбрал местом переправы дальний участок реки вдали от базы, где и брода-то настоящего не было, трудно сказать. Ведь выше по течению реки было несколько более удобных переходов и о них наверняка знали местные. Совсем недавно по одному из них ушёл в Белоруссию отряд Шестакова и партизаны при этом даже не спешивались. Известно также, что 16 августа 1941 года немцы, выступая из Хотимска на Мглин, обнаружив разрушенные мосты у Ширковки и Дегтярёвки, тут же нашли у Католино хороший брод, по которому их разведывательное подразделение, включающее и мототехнику, легко переправилось на мглинский берег реки. А из своего личного опыта в детстве я припоминаю, что когда моя мать ходила в гости к родственникам на другой берег Ипути и брала меня с собой, то я переправлялся через реку. . . на её плечах. Было страшно, но ведь всё же переправлялись!

И вот вся колонна 11 июня подошла к месту переправы у х. Подлужский. Движение такой колонны не могло остаться незамеченным немцами,но партизаны не стали переправляться сразу на другой берег, а решили дождаться ночи. Кушмизоков приказал для облегчения переправы утопить тяжёлое вооружение (пулемёты, 2 миномёта, ПТР), но это уже не помогло. Преследовавшие их по пятам фашисты с началом переправы начали буквальное истребление теперь уже практически безоружных людей. Лишь части из них удалось спастись на другом берегу. В числе погибших был и комиссар бежицкого отряда Брук (командир этого отряда Горбачёв ещё с марта месяца находился в Москве), погиб Дёмочкин, Денисов получил тяжёлое ранение. Кушмизоков пишет, что только одних партизан погибло около 200 человек, а сколько непартизан, можно себе легко представить. Во всяком случае, вся река и большой луг перед речкой были заполнены трупами погибших.

Немцы на этом объявили о завершении своей операции и ушли, запретив местным жителям хоронить погибших. К счастью, у партизан уцелела рация, и они сообщили в Центр о трагедии. На следующий день прилетели самолёты, сбросили продукты, медикаменты. Кушмизоков после этого ещё 2 недели просидел с уцелевшими партизанами на белорусской стороне, не зная, завершилась карательная операция немцев или ещё нет и вернулся на свою разрушенную немцами базу только 26 июня. Там уже находился прилетевший из Москвы Горбачёв, который привёз разрешение на преобразование своего отряда в бригаду и награды отличившимся партизанам. Только слишком мало партизан смогли получить эти награды, да и формировать бригаду уже было не из кого.

На этом третья и последняя блокада партизан в Клетнянском лесу закончилась. По немецким данным (наших данных нет), в ходе операции было убито 571 человек (только партизан), взято в плен 364 и дезертировало 24. Данные о том, сколько погибло гражданского населения, кроме тех или в числе тех, которые были «эвакуированы», не приводятся ни в наших, ни в немецких источниках.

А в это время линия фронта неудержимо катилась на запад и сдерживать её, да ещё вдобавок и партизан, у немцев попросту уже сил не хватало. Теперь у партизан были развязаны руки и, учитывая приближение Красной Армии, их деятельность заметно активизировалась. Численность отрядов росла, как на дрожжах, поскольку недостатка кандидатов в партизаны уже не было. Все бывшие солдаты - окруженцы, которые «пристроились» в своё время в качестве «приймаков» или «зятьков» в местных сёлах, вспомнили о данной ими присяге. Многие полицейские и русские добровольцы, служившие у немцев («Хиви»), поняли, что скоро грядёт час расплаты и избежать возмездия можно будет, только лишь искупив свою вину хотя бы в том же партизанском отряде. Отряды РОНА переходили к партизанам целыми подразделениями и с оружием в руках. К сентябрю, когда пришла в лес Красная Армия, численность каждой бригады и даже некоторых отдельных отрядов уже превосходила тысячу человек. Всего в ряды Красной Армии 30.09.1943 года было из Клетнянского леса передано более 10 тысяч партизан, в том числе 596 - из Мглинского отряда.

15 июля 3-я Клетнянская партизанская бригада приказом Западного Штаба Партизанского Движения была расформирована. Остатки этой бригады в составе отрядов Семёнова и Глебова передавались Брянскому Штабу Партизанского Движения, который этого давно добивался.

Отряд самого Кушмизокова, когда-то пришедший в Клетнянский лес, теперь получил приказание уходить из него и двигаться дальше на запад, продолжая там свою разведывательно-диверсионную деятельность. 25 августа этот отряд числом 50 человек, двинулся в новый поход, но дошёл только до южной окраины леса и остановился там ввиду болезни командира. По словам Кушмизокова, у него обострилось «двустороннее воспаление седалищного нерва», как следствие Ипутьской переправы, и он полностью обездвижился. Санитарным самолётом 9 сентября его эвакуировали на «Большую землю», а отряд продолжал оставаться на месте, активно пополняясь за счёт бывших полицейских и власовцев, а тут вскоре и Красная Армия подошла и необходимость двигаться дальше отпала. Будучи в госпитале в Москве, Кушмизоков не забыл о своих партизанах. Все члены его первоначального отряда были вызваны в Москву, где каждому из них предоставили месячный отпуск, многие получили награды.

 Gorbachev Doska

Отряд Горбачёва, почти полностью погибший на переправе, усилиями своего командира, стремящегося реабилитироваться за Ипуть, быстро возрос до 1100 членов и даже приобрёл статус бригады, но не успел его оформить документально и при переходе в состав армии он по-прежнему ещё числился, как отряд.

По этому поводу уже в наши дни при установке мемориальной доски на доме, где после войны жил Горбачёв, возник нешуточный спор между Администрацией города и потомками партизана по поводу того, как на этой доске его называть: командиром отряда или бригады? Во всяком случае, и на мемориальной доске, и на гранитном монументе на площади Партизан сейчас высечены слова: «Партизанская бригада им. Чапаева». Но думается, что самому Горбачёву, когда он два года бился насмерть с фашистами в тылу врага, совсем было неважно, как его будут потом называть потомки!

 

Lug

Луг над Ипутью в месте Переправы

12 Vozlogenie Venkov 2Возложение венков на месте гибели партизан

Сегодня уже нет в живых никого из участников тех трагических событий, почти не осталось и людей, которые помнят хоть что-то о них. Но стоят на берегу Ипути два замечательных памятника, воздвигнутых благодаря усилиям не менее замечательных людей: Ицкова С.С. и Кашенкова Т.Д., истинных патриотов своего края. И каждый год, 12 июня сюда будут приходить ещё долгие годы люди, для которых память поколений – не пустые слова!

И каждую весну на этом лугу над Ипутью, будут расцветать тысячи красных цветов, напоминающих своим цветом о целой реке пролитой здесь когда-то человеческой крови!

Pamyatnik Kletnya

Памятник на месте гибели партизанского отряда при его переправе через Ипуть в июне 1943 года.

 

Ломако Александр

Воспоминания об оккупации Мглинского края

С каждым годом все дальше и дальше уходят от нас страшные события Великой Отечественной войны. Но память о них не тускнеет со временем, она остается в сердцах внуков и правнуков тех, кто свою жизнь, силы и здоровье положил на алтарь победы. И продолжается в новых поколениях, которые гордятся великой историей нашей страны.

Много горя принесла война. На несколько поколений хватит. Принесла она и радостную весть о Победе над фашистами. Наш народ выстоял, заплатив непомерную цену за мирную жизнь и свободу. Радость той Победы была великой и горькой, со слезами и скорбью о погибших.

Сегодня еще живы свидетели военного лихолетья. И важно услышать их рассказы и воспоминания, чтобы знать, как это было. Увидеть ужасы войны глазами очевидцев – чтобы навечно запомнить! Низко поклониться тем, кто сохранил для нас страну, – чтобы выразить свою бесконечную любовь и благодарность.

Один из таких свидетелей прошлого – Александр Иванович Ломако. Человек необыкновенной судьбы, талантливый и самобытный художник, известный театральный деятель. Вся жизнь Александра Ивановича связана с творчеством и служением искусству.

Sasha 1951 1Ломако Александр, 1952 г.

Еще мальчишкой он научился играть на гармошке, потом на баяне. Звуки музыки завораживали его и наполняли счастливым удивлением. Вокруг было так много горя, а он уже тогда понимал, что красота и искусство нужны во все времена. Они делают жизнь светлее, вселяя в души людей надежду и веру в лучшее.

Сколько он себя помнит, в нем всегда жила эта любовь к прекрасному – как будто в противовес тем страшным картинам войны, которые сохранила цепкая детская память. Ведь, несмотря на юный возраст, а Шурке, как звали его в детстве, в то время едва исполнилось шесть лет, многие события запомнились ему навсегда.

Они и сейчас тревожат его сердце, заставляя переживать все так, как будто это было вчера. Вновь и вновь незаживающей раной напоминают о себе. И пусть эта Шуркина память станет для нас уроком – прошлое нельзя забывать, чтобы не дать ему повториться.

Вот что рассказывает Александр Иванович о событиях, оставивших в его жизни неизгладимый след, о своих детских годах и малой родине в Брянской области, где до сих пор живет эхо войны.

«Родился я в деревне Шумарово Мглинского района Брянской области в обычной крестьянской семье. Мама говорила, что это случилось 15 октября 1934 года, но в документах дата рождения записана 3 января 1935 года. Семья наша по деревенским меркам была небольшой – всего четыре человека – мать, отец, я и младший брат Женька (1940). Позже, уже после войны, родились еще двое моих братьев – Володя (1949) и Коля (1951).

 2

Коля, Шурка, Володя в центре с. Шумарово, 1960 г.

Ya Volodya Kolya 1957 c1

Братья Щурки – Володя, Женька и Коля, 1957 г.

Жили мы дружно, но в дальнейшем жизнь разбросала нас по разным местам: я и один из братьев (Николай) в настоящее время живем в Якутске, двое других (Женька и Володя) – в Москве.

Aleksandr Lomako 2c 2Ломако Александр Иванович, 1970 г.

RTF MEI 1963 3c 2 Ломако Евгений Иванович, 1963 г.

Volodya lomako 3cЛомако Владимир Иванович, 1980 г.

Nikolay 2 3

Ломако Николай Иванович, 2014 г.

Моя мама, Анастасия Никифоровна, в девичестве Лисейцева, 1910 года рождения, родилась в селе Шумарово Мглинского района Брянской области.Schumarovo 0438 2

Шумарово с высоты птичьего полета, 2010г.

Doma na Kolbasovke

 Центральная улица с. Шумарово

Schumarovo Prud 0403

Пруд с. Шумарово

Росла наполовину сиротой. Ей едва исполнилось два года, когда умерла ее мать, и на руках у отца осталось трое – Трифон, Ульяна, Изот и самая младшая – моя мама. Была она невысокого роста, сероглазая, с темными волосами. Так получилось, что всю жизнь мама прожила безграмотной, умела только расписываться. Выйдя замуж, тащила на своих плечах все домашнее хозяйство, а когда отец ушел на фронт, осталась одна с двумя детьми. Невозможно представить, что ей пришлось вынести в те годы, но она сумела выжить и сохранить жизнь мне и моему маленькому брату. Хлебнула горя и после войны, когда, живя впроголодь и работая с утра до ночи, они с отцом строили дом и поднимали на ноги четырех сыновей.

foto 1c1

Лисейцева Анастасия Никифоровна, около 1934

 

Lomako Ivan Demidovich1 Ломако Иван Демидович, около 1950 г.

 3

Ломако Анастасия Никифоровна напротив сада тети Ольги, 1960 г..

Domna c1Лосева Домна Николаевна, около 1935 г.

 

 

 

Отец, Ломако Иван Демидович, 1912 года рождения, как и мать, родом из деревни Шумарово Мглинского уезда Черниговской губернииОн потомственный малороссийский казак – история наших предков-казаков Ломако начинается с 1650 года. Его отец, мой дед, зажиточный малороссийский казак Демид Проворович Ломако, имел крепкое крестьянское хозяйство с большим участком земли и луговыми пастбищами.

После женитьбы Демида на Лосевой Домне Николаевне в семье родилось четверо детей – Варфоломей, Кирилл, Ольга и Иван. Варфоломей и Кирилл, женившись и обзаведясь своими семьями, остались жить на одной улице с нами, поэтому нашу улицу деревенские жители между собой называли Ломаковка.

Schumarovo 4

Карта-схема с. Шумарово

 

Varfolomey 2 c1

Ломако Варфоломей Демидович

Tetya Olya 1962 c1

Ломако Ольга Демидовна

Отец мой был из тех, кого называют мастером на все руки. Все умел делать – играл на гармошке, увлекался фотографией, занимался ремонтом часов разных марок.

В разное время работал плотником, жестянщиком, мог починить и восстановить любое техническое приспособление, какие были на тот момент. И хотя роста он был небольшого – около 170 см, руки имел крепкие, крестьянские, с широкими мозолистыми ладонями. На продолговатом лице его особенно выделялись карие глаза, а нос у отца был с небольшой горбинкой. В 1933 году, сразу после свадьбы, они с матерью уехали в Керчь, где жил его друг детства Карп. Работы в Шумарово тогда не было, из-за неблагоприятных последствий коллективизации производство зерна и мяса резко сократилось. В крае постепенно, но неотвратимо начинался голод.

Крестьяне в поисках лучшей жизни стали покидать деревни. В Крыму родители пробыли недолго, так как и там наступил страшный голод – люди умирали прямо на улице. Примерно через полтора-два года они вернулись в Шумарово, в дом моего деда Демида, где вскоре родился я, а в 1940 году и мой брат Женя.

Otec 1935 4 c1Отец с гармошкой, около 1930 г.

 Отец со своим другом Карпом, 1957 г.

Семья наша жила в избе-пятистенке – добротном доме с пятью стенами, доставшемся нам от деда и состоящем из трех больших комнат. Как и все в деревне, занимались землепашеством и скотоводством. Выращивали картошку, просо, лен, рожь, пшеницу, горох, бобы, фасоль, подсолнухи. Имели гумно, на котором молотили и хранили зерно, а также клеть и конку. Двор был полон всякой живности: из скота держали свиней, овец, корову, во дворе бегали куры, которых никто не считал, ну и, конечно, кошка.

В деревне Шумарово существовал свой особенный стиль жизни, , трудовой и размеренный. Все крутилось вокруг хозяйства, которое требовало неусыпного догляда и работы на земле. В Шумарово был и свой язык, непохожий ни на какой другой, мягкий и напевный. Жители деревни выделялись особым говором, в котором причудливо смешивались украинские, белорусские и польские слова. К примеру, когда мужики в Шумарово собирались на игрища, моя мать говорила: «Себры собрались». Себры по-белорусски означало «хлопцы».

В 1940 г. отца, окончившего в свое время столярное училище, назначали заведующим производством лесопильного завода в городе Мглине. И в феврале 1941 года наша семья переехала во Мглин, в дом на улице Первомайской, недалеко от завода.

День, когда мы переезжали, выдался хмурым и ненастным, будто сама природа пыталась нас остановить, предвещая на новом месте какие-то беды и напасти. Так и случилось: через несколько месяцев началась Великая Отечественная война. Отца по брони военкомата освободили от призыва, так как его опыт был необходим для организации производства на лесозаводе, и мы жили во Мглине еще до сентября.

Мглин – это районный центр, небольшой старинный городок в Брянской области, утопающий в зелени. В каждом дворе росли яблоневые и вишневые сады, кусты малины, смородины и крыжовника, были разбиты цветники. Сквозь зеленые заросли уютно проглядывали ухоженные дома с белеными стенами и красными черепичными крышами.

Vehi Tom1 09.01

Центральная часть г. Мглина, 2019 г.

Во Мглине мы поселились в одноэтажном доме на две квартиры. В одной квартире, состоящей из двух комнат и русской печи, жили мы, в другой – беглые евреи. Моей матери в то время был тридцать один год, отцу – двадцать девять, мне – пять, а моему брату Женьке – полтора года. В нашем новом доме имелось электричество, которое подавалось от работающего на заводе генератора, и это было для нас ново и удивительно.

Dom Vo Mgline 21

Дом № 18 на ул. Первомайской, где мы жили до войны

В Шумарово мы по вечерам зажигали керосиновую лампу – каганец, как ее там называли. Еще в нашем мглинском доме работало радио, и теперь мы могли слушать новости страны и сообщения о ходе военных действий. Улица, на которой мы жили, была вымощена булыжником размером с человеческую голову. Она тянулась километра три до самого центра города, а затем уходила на север.

Так вышло, что во Мглине я оказался предоставленным самому себе. Друзей здесь у меня не было, а мама с утра до вечера занималась домашним хозяйством и моим младшим братом. Надо сказать, что меня это совсем не тяготило, и я с утра до вечера свободно бродил по улицам городка, присматриваясь к новому месту жительства и подкармливая обитавших там в большом количестве галок. Частенько мой путь сворачивал в сторону лесопильного завода, на котором работал отец. Здесь всегда кипела жизнь, и мне было интересно наблюдать за тем, как двигался локомотив, как суетилось множество занятых на производстве людей, выполнявших разные работы. Еще мне очень нравился особый запах, стоявший на заводе, – в воздухе всегда витали ароматы свежей стружки, смолы и дерева…

Великая Отечественная война началась 22 июня 1941 года, а 17 июля немцы уже вошли в Смоленск. По плану Барбаросса они должны были захватить нашу страну, двигаясь по направлению к Москве через Минск, Смоленск, Вязьму. Но, видимо, что-то в этих планах в последний момент нарушилось, и фашисты поменяли свой маршрут, повернув на Брянск.

22 Iunya 1941

Рэм Ермолин. 22 июня 1941 года

Поскольку большую часть времени на новом месте я оставался без присмотра, то, быстро привыкнув к свободе, чувствовал себя вольным казаком и гулял, где хотел. Так, за несколько дней до захвата Мглина немцами я оказался на лужайке за городом и внезапно услышал странный звук, как будто провели скалкой по частоколу. С любопытством оглядевшись по сторонам в поисках источника звука, наконец догадался задрать голову вверх и увидел в небе два небольших крестика, сантиметров по тридцать каждый. Они летали, как комары, то вверх, то вниз.

И вдруг от одного из этих крестиков повалил дым, его становилось все больше и больше. Крестиком оказался наш «Ил-16», подбитый немецким летчиком. Вскоре советский самолет вспыхнул и, загоревшись, резко ушел в сторону, за ним потянулась густая черная полоса дыма. Через несколько секунд он пропал из поля моего зрения. Правда, взрыва при падении самолета я не услышал. Это был первый воздушный бой, который мне довелось видеть, и я наблюдал за этим зрелищем, застыв на месте и открыв рот от удивления. А когда все закончилось, мне в голову пришла мысль отыскать место, где мог упасть подбитый самолет. Я тут же рванул в нужном направлении и прошагал немалый путь, добравшись до моста, который вел во Мглин. На мосту стоял часовой – парень лет 16 с берданкой, который, конечно, никуда меня не пропустил. Смешно, но это была единственная защита Мглина от вражеских войск.

В ночь с 15 на 16 августа я проснулся оттого, что почувствовал, как меня куда-то тащат. Отец нес на руках меня, а мать – моего брата. Оказалось, что ночью во Мглин въехали на мотоциклах немцы (видимо, это была немецкая разведка) и начали обстрел из пулеметов. Родители, быстро схватив меня и моего брата, побежали в старый сад, который примыкал к нашему дому, там находился погреб, где можно было спрятаться от обстрела. Как долго это продолжалось, я, конечно, не помню, сон снова сморил меня, а утром я проснулся уже в доме, в своей постели. Вспомнив о ночном происшествии, наскоро позавтракал и, само собой, решил идти на разведку – было жутко интересно, что там сейчас происходит на улице.

Напротив нашего дома в старом здании располагалась типография, в которой печатали газеты. Едва выйдя из своего двора, я увидел, что вся улица усеяна обрывками и клочками каких-то бумаг. Оказалось, во время бомбежки одна стена здания разрушилась, типографские наборы высыпались наружу, и ветром их разнесло по всей округе. Странно, но на улице не было ни души, только ветер гонял вдоль заборов типографские наборы. Любопытство заставило меня побежать в центр города, где находился так называемый старый базар.

Ближе к центру мне встретились три разбитые сгоревшие полуторки, очевидно, немцы разбомбили их во время ночного обстрела. В одном из дворов, где были открыты ворота, собралась толпа людей. Мужчины стояли молча, с низко опущенными головами, женщины тихонько переговаривались между собой и вытирали слезы. На земле перед ними лежали трое убитых в военных гимнастерках. Видимо, это были водители сгоревших полуторок. Позже выяснилось, что они стали первыми павшими воинами Красной армии во Мглине.

Возвращаясь домой, я из любопытства заглянул в несколько соседних дворов. В одном из них под кустами валялись брошенные кем-то две винтовки. Скорее всего, их оставили советские солдаты, которые, испугавшись обстрела, ночью сбежали из города. Так я впервые узнал, кто такие дезертиры.

 

 Nemcy 1941 3 Немцы на Смоленской улице Мглина, 1941 г.

В тот же день, 16 августа 1941 года, со стороны Смоленска в город без боя вошли колонны немецких танков, которые двигались на Москву. Мне эти колонны казались бесконечными: они шли через город весь день, поднимая тучи пыли, оседавшей на домах и деревьях. Грохот стоял на всю округу. После ухода вражеских танков во Мглине осталась часть немецкого гарнизона, город был оккупирован. Наступили будние дни под немцами.

Nemci na Marsche 1941 2

Колонна немецких войск, октябрь 1941 г.

Nemci Na Ulicah

Немецкие солдаты на улицах наших городов, 1941 г.

С первых дней фашисты установили жесточайший режим принуждения, так называемый «новый порядок», согласно которому жители Мглина воспринимались как рабы, поэтому с ними не церемонились. Немцы вели себя как хозяева, спокойно разгуливали по улицам в зеленой форме и высоких кожаных сапогах, подошва которых была обита гвоздями.

Все население Мглина, которое было занято на производстве, после прихода немцев по инерции продолжало работать. Мой отец какое-то время тоже еще трудился на лесозаводе. Здесь, на заводе, стоял электрогенератор, который обеспечивал город электричеством. Однажды по каким-то причинам он вышел из строя, и свет в городе, в том числе и в здании немецкой комендатуры, погас. Я хорошо помню, как в наш дом на улице Первомайской явился немец и, ткнув пальцем в лампочку, резко провел рукой по горлу, показывая отцу, что если освещение не будет восстановлено, то его немедленно повесят.

Немцы по-русски не говорили. Если надо было что-то сказать, обходились жестами, показывая руками – дай то, дай это. Из фашистов по-русски понимали только бандеровцы, которые при случае выступали в роли переводчиков.

Однажды в нашем доме на какое-то время поселились немцы. У них это называлось «остановиться на постой», то есть несколько дней отдохнуть после дороги и поспать. Спали они у нас прямо на полу. Согласия родителей никто не спрашивал – на нас просто никто не обращал внимания, как будто хозяева здесь они, а не мы.

Laveiko

Директор школы и бургомистр Мглина во время войны

Лавейко Аким Петрович, около 1920 г.

Какие-то отдельные эпизоды из тех лет в моей памяти сохранились особенно четко. Например, помню, как, проснувшись однажды ночью, я увидел, что отец разговаривает с незнакомым пожилым мужчиной лет пятидесяти, высоким и худым. Беседуя с отцом, тот заметил, что я не сплю, и спросил: «Хочешь получить подарок?» Я утвердительно кивнул – кто же откажется от подарка? Он улыбнулся и предложил: «Пойдем со мной, выберешь себе сам».

В центре города мы подошли к какому-то дому, где он позвал двух мальчишек чуть старше меня – года на два-три, и велел им вынести из подполья детский автомат и велосипед. Мальчишки куда-то исчезли, но скоро вернулись с настоящими сокровищами в руках. И этот человек, обратившись ко мне, сказал: «Ну, выбирай, что хочешь». Я не мог поверить своим глазам и тихо выговорил: «Велосипед!» Мальчишки, услышав это, стали возмущаться, но незнакомец строго прикрикнул на них. А я быстро схватил велосипед и покатил домой, ничего не понимая и боясь только одного – чтобы его у меня не забрали назад.

Незнакомец оказался новым главой Мглина, бывшим директором школы – Лавейко Акимом Петровичем, которого немцы заставили работать на новую власть. Когда фашистские войска вошли во Мглин, директор пытался сбежать на телеге, но немцы остановили его и, узнав, кем он был до войны, принудили стать бургомистром, то есть главой города. Позже, когда Мглин освободили от немцев, за пособничество оккупантам его арестовали и судили за предательство. Получается, свой велосипед я получил из рук предателя, хотя тогда я еще ничего не знал об этом.

Отец научил меня ездить на велосипеде, и теперь я с утра до вечера катался по всему городу. Однажды со мной произошел такой случай. Ехал я, как всегда, на велосипеде, а впереди по дороге шли человек семь-десять фашистов. Они шагали широко, и у меня никак не получалось их объехать. Что делать? Не доезжая до них метра три, я громко посигналил звонком на руле. Немцы все одновременно остановились, обернулись и, увидев меня, едущего на велосипеде, расступились. Я как несся, так и пролетел между ними, а за спиной раздался взрыв хохота – это немцы переглянулись и загоготали. Вот что значит немецкая дисциплинированность и порядок: фашистские оккупанты пропустили советского пацана.

Или другой случай. Как-то я пошел к отцу на лесопильный завод, это было недалеко от нашего дома – метров двести. И вдруг в саду одного из соседних домов, где росли высокие старые яблони, увидел свиные туши, висящие на ветвях этих яблонь. Их было очень много, двадцать или тридцать, но самое страшное – все они были ободранные. До этого я никогда не видел ободранных свиных туш. Да у нас их никто и не обдирал. Обычно туши обжигали соломой или паяльной лампой, а потом скребли ножом, чтобы избавиться от щетины. Мы, русские, привыкли есть свиное сало со шкуркой, приятно пахнущей дымком. Только надо предварительно ее хорошенько почистить и вымыть.

Жуткое зрелище поразило меня. Уставившись на эти ободранные туши, я продолжал шагать вперед, не в силах оторвать от них глаз. И на ходу уткнулся прямо в живот фашиста с каской на голове. На плече у него болталась винтовка на ремне, в руках палаш. Помню его злющие серые глаза и здоровенный нос. Немец со злостью гаркнул на меня: «Цюрюк нахаус» – «Иди домой!» Я немецкий понимал и, вспомнив убитых в первый день войны солдат, живо развернулся и рванул домой.

Рядом с нашим домом располагался новый базар, куда в мирное время по воскресеньям съезжались люди и торговали курами, свиньями, яйцами и прочим. Во время оккупации немцы соорудили рядом с ним что-то похожее на стойло, огородив колючей проволокой территорию размером с футбольное поле. На этот закрытый участок, находившийся под открытым небом, немецкие фашисты загоняли мирных жителей, у которых на момент проверки не оказалось при себе документов. И люди неделями сидели там под дождем, в грязи и слякоти. Разумеется, никто их не кормил.

Мой отец как-то взял две буханки хлеба и, подойдя к загону, спросил у немецких охранников, можно ли передать хлеб заключенным. Они разрешили. Отец бросил буханку через забор, и десятки рук сразу же вцепились в нее и разорвали на мелкие кусочки. Изголодавшиеся люди, кто успел дотянуться, жадно засовывали крошки в рот и проглатывали. Буханка в одно мгновение как будто превратилась в пыль. Когда отец бросил вторую буханку хлеба, с ней произошло то же самое. Вот так немецкие фашисты относились к русским людям – как к скотам.

Еще помню, как одна женщина увидела в этом загоне кого-то из своих близких – то ли мужа, то ли сына, то ли еще кого. И, не обращая внимания на охранников, в отчаянии кинулась к воротам, чтобы помочь ему. Часовые с толстыми палками в руках набросились на нее и стали бить этими палками куда попало. Женщина, закрываясь руками, упала, но они продолжали пинать ее ногами. Единственное, не стали стрелять в нее. От смерти женщину спасло только то, что она сумела отползти от них в сторону.

Тем временем отцу каким-то образом удалось решить вопрос с работой на лесопильном заводе, и в октябре 1941 года мы вернулись в Шумарово. Здесь, в Шумарово, я впервые увидел так называемых полицаев – тех, кто согласился служить немцам. Старостой села назначили нашего соседа – Лосева Тараса Филипповича. Его дочка, Агафья, дружила с моими родителями и была моей крестной, а муж у нее погиб еще на русско-финской войне.

После нашего возвращения в доме у нас стали появляться какие-то люди. Позже стало известно, что это были те, кто не согласился служить полицаями или работать на немцев. Они о чем-то подолгу разговаривали с отцом, до меня часто доносилось слово «партизаны». Я тогда не все понимал и не знал, что почти одновременно с оккупацией Мглина в городе был организован партизанский отряд, который сразу же начал действовать.

По одну сторону реки располагалось село Шумарово, по другую – поселок Филоновка и хутор Заречье. Многие жители этих населенных пунктов сочувствовали партизанам и хотели присоединиться к партизанскому движению, чтобы бороться с ненавистными фашистами. Наш дом служил для таких добровольцев явочной квартирой, потому что отец был у партизан связным. На задания партизаны выходили ночью, а днем прятались кто по домам, кто в лесу.

Yadro Partizanskogo OtryadaМглинский партизанский отряд, 1941 г.

Chuprik 21cПредседатель Шумаровского сельсовета

Чуприк Павел Терентьевич, 1956 г.

В нашей большой избе-пятистенке одно из окон на южной стороне выходило в сад, за которым тянулся пустырь. Партизаны пробирались к нашему дому по ночам через пустырь и стучали в это окно. Отец впускал их, и они о чем-то долго разговаривали. Однажды перед самым Новым годом к нам пришли сразу человек пять партизан и с ними старый друг отца, председатель Шумаровского сельсовета Павел Чуприк. Я слышал, как он сказал отцу: «Иван, веди нас к старосте, принято решение его уничтожить». Отец быстро оделся, и они пошли к дому старосты.

Приблизившись, постучали в дверь. Агафья, моя крестная, испуганно спросила: «Кто там?» И когда отец назвал свое имя, впустила пришедших. Чуприк достал принесенный с собой обрез и выстрелил Филиппу Тарасовичу в грудь. Тот вскрикнул и упал посередине комнаты. В доме поднялся крик, а Чуприк предупредил: «Если скажете что-нибудь про Ивана, с вами будет то же самое». И партизаны ушли.

Я до сих пор не знаю, за что убили Филиппа Тарасовича. То ли за то, что он оказался предателем, то ли еще по какой причине. Но на следующий день из Мглина в полицию Шумарово пришло извещение: расследования не будет. Доказано, что убили партизаны.

Тем не менее отец в эти разговоры не поверил. Понимая, что фашисты убийство старосты просто так не оставят, он начал делать в нашей хате запасной лаз: подпилил доски в потолке, чтобы в случае чего через этот ход выбраться на чердак и сбежать.

В тот же день заплаканная Агафья пришла к отцу и попросила помочь сколотить гроб для Филиппа Тарасовича. Он не стал отказываться и тут же принялся за работу. К вечеру гроб для старосты был готов.

А ночью, где-то между часом и тремя, в одно из наших окон, выходящих на юг, раздался стук. Я уже тогда научился различать стуки, они все были разные: одни страшные, другие – безразличные, третьи – детские. Этот стук был тревожным. Мы – я, отец и мать – в страхе вскочили. Отец шепотом сказал матери: «Спроси, кто там». На мамин вопрос ответил женский голос: «Свои. Это я, Марфа. Открой, надо поговорить». Отец попросил маму задержать пришедших, а сам скрылся на печке за занавеской, где был лаз на чердак. Мать в это время делала вид, что возится с засовами, и старалась отвлечь женщину вопросами, спрашивая, что случилось и что ей надо. Дождавшись, когда отец затих, зажгла лампу-каганец и открыла дверь.

В избу вошли Марфа и с ней еще двое. Один – русский, одетый как кубанский казак, в казачьей шапке, другой – немец с автоматом на груди. Осмотрев избу, спросили, где хозяин. Мать ответила, что ушел к кому-то играть в карты, видимо, там выпил и остался ночевать. Казак прошел во вторую половину избы, заглянул под кровать и, убедившись, что там никого нет, развернулся и вышел из избы. Немец – следом.

Отец в это время выбрался через лаз на чердак, спустился в хлев, который примыкал к дому, и, как был – в подштанниках, рубашке, босиком, прыгнул в высокий полутораметровый сугроб. Осторожно оглядевшись, убедился, что его никто не увидел, и стал уходить огородами подальше от избы. Сначала хотел спрятаться у нашего родственника Савосты, который жил рядом с нами. Но, то ли что-то подсказало ему, то ли еще что, передумал и побежал к деду Мамону, дальнему родственнику, живущему чуть дальше от нас, метрах в трехстах. Та зима выдалась холодной – мороз около тридцати градусов. Бежит отец босиком по снегу и слышит какой-то шум, будто за ним погоня. Оглянулся – никого нет. И только потом понял, что это был стук его сердца, которое колотилось от пережитого ужаса. Не помнил, как добежал до избы деда Мамона. Дверь открыла невестка. Отец заскочил в хату и без всяких объяснений скорей на печь, а сам трясется весь и сказать ничего не может.

Когда казак с немцем ушли, мы с матерью и моим годовалым братом легли спать, но долго еще не могли успокоиться. А утром меня разбудил страшный женский крик. На пороге стояла жена Савосты, у которого отец хотел укрыться прошлой ночью, и кричала: «Савосту убили!» Получается, что, если бы отец побежал к Савосте, его бы тоже убили!

Я спросил, где убили Савосту, и она, вытирая слезы, махнула рукой в сторону магазина, который находился метрах в трехстах от нашего дома. Натянув шубейку, я рванул к магазину.

Еще не добежав до центральной площади, издалека заметил собравшихся там односельчан. А подойдя ближе, увидел лежащих на мерзлой земле мертвых людей. Белый снег вокруг был забрызган пятнами крови, показавшимися мне черными. Среди закоченевших тел особенно страшным было тело человека с поднятой кверху рукой. Его ладонь была раскрыта, как будто он обращался к Богу за помощью и спасением. Увидев эту ужасную картину, я сильно испугался, мне показалось, что это живой человек просит Бога о милости и спасении. Круто развернувшись, я побежал домой, подгоняемый жутким холодом и еще более жутким страхом смерти.

Тела расстрелянных лежали на площади еще в течение трех дней. За что были убиты эти люди? Уже позже мы узнали, что немцы таким образом отомстили за своих – за каждого убитого немца они расстреливали десятерых русских. После убийства старосты, который находился на службе у немцев, а значит, по сути был для них своим, фашисты решили провести карательную акцию для устрашения жителей.

 

Uliyana 21 c

Маюрова Ульяна Ивановна,

связная Мглинского отряда

Выбрали десять активистов деревни Шумарово, которых должны были расстрелять, и ночью ворвались в их дома, чтобы привести приговор в исполнение. В числе активистов оказался и мой отец. Однако немцам удалось убить только восьмерых – мой отец перехитрил их, сбежав ночью из дома, и еще один активист сбежал с места казни. Остальных восьмерых немцы выволокли из домов и пригнали на центральную площадь. Здесь заставили построиться в ряд, затем уложили на мерзлую землю и расстреляли в упор, целясь в голову или в грудь. Среди приговоренных оказалась и одна женщина – молодая учительница, связная партизан – Маюрова Ульяна Ивановна.

Несколько дней после казни отец отсиживался у деда Мамона. Мать принесла ему одежду, собрала кое-какие продукты. И в одну из ночей, дождавшись темноты, он ушел через речку в соседнее село к двоюродной племяннице. Некоторое время жил там, скрываясь от посторонних глаз. Потом начал тайком приходить к нам по ночам и, сидя за столом, писал донесения партизанам, в которых сообщал какие-то важные для них сведения. Эти письма я относил нашей родственнице Полине Трифоновне Ломако на хутор Заречье, находящийся в километре от нашей деревни. Полина Трифоновна была связана с партизанами и передавала им информацию, добытую отцом.

 

 

 

Vir Voronusa c1

Правый берег Воронусы и х. Заречье, 1962 г.

Конечно, это было рискованно – в любой момент немцы могли меня остановить, обыскать и обнаружить послание. Мы с отцом боялись этого и придумали хитрость, чтобы меня не поймали. Была у меня старенькая фуражка «сталинка» с оторванной подкладкой. Вот туда, за подкладку, отец и клал свое донесение, надеясь, что немцы не станут обращать внимание на мальчишку. Я натягивал эту фуражку и нес письмо.

 

В начале 1942 года партизаны уже вели активную деятельность против фашистов – подрывали мосты, пускали под откос эшелоны с оружием и боеприпасами. Эти удары были довольно болезненными и наносили немцам ощутимый урон. И в марте немецкое командование начало принимать меры для уничтожения партизанского движения. Была организована массовая блокада брянских лесов, партизан стали вытравливать из укрытий с применением сил не только пехоты, но и авиации. На окраине Шумарово для этих целей даже построили небольшой аэродром, куда приземлялись фашистские самолеты.

В состав войск, участвовавших в истреблении партизан, помимо немцев, входили также венгры, чехи и, конечно, бандеровцы. Я до сих пор помню бандеровский знак – трезубец, с которым они проводили свои карательные операции.

Бандеровцев все боялись даже больше, чем немцев

Sasha 6 let c

Юный связной партизан Александр Ломако, 1940 г.

.

Они отличались особой жестокостью и с каким-то садистским усердием убивали мирных жителей, особенно женщин и детей. И впоследствии уже в мирное время, при виде этого бандеровского трезубца – символа бесчеловечности и жестокости – во мне неизменно просыпалась детская память о тех страшных событиях.

Позже во дворе нашего дома немцы устроили своего рода полевую кухню, где готовили пищу для солдат. Запахи еды разносились по всей округе, и в то голодное время это вызывало у местных жителей ненависть и злость. Помню, как выйдя однажды во двор, я увидел, что немцы открывают консервы. Я никогда не пробовал консервов, а шедший из банки соблазнительный запах вызвал у меня голодную слюну – ужасно хотелось попробовать хоть кусочек.

Надо сказать, что незадолго до этого был такой случай. Как-то, когда я лежал на траве в своем дворе, один из фашистских солдат угостил меня конфетой. То ли я чем-то напомнил немцу его детей, то ли он меня пожалел, не знаю. Почему-то я подумал, что сейчас мне тоже дадут попробовать этих консервов, и начал ходить по двору кругами, стараясь как можно чаще попадаться немцам на глаза. Но они не обращали на меня никакого внимания – сидели, что-то рассказывали друг другу и гоготали между собой. Разумеется, меня это задело, я обиделся, потом разозлился и во всю глотку заорал песенку: «Лежит Ленин во гробу, тянет Сталин за ногу: «А ну вставай, ядрена мать, давай немцев прогонять!»

На мое счастье, немцы то ли не расслышали слов «Ленин» и «Сталин», то ли просто не захотели тратить на меня свое время, но ничего мне не сделали. А я, обиженный, что меня так и не угостили консервами, со слезами ушел в дом несолоно хлебавши.

Наступил 1943 год. Проигравшим сражение под Сталинградом немцам стало не до партизан. Битва на Курской дуге изменила ход событий, и инициатива боевых действий перешла к нашей армии. Целыми армейскими эшелонами немцы начали отступать, уходя обратно на запад через Белоруссию.

После известия о разгроме нашими войсками немцев под Курском и Белгородом отец решил, что оставаться в Шумарово опасно. Видимо, понимал, что потерпевшие поражение немцы скоро начнут движение обратно, только неясно, каким путем. Он велел матери собираться, и на следующий день, прихватив корову и кое-какой домашний скарб, мы всей семьей ушли в деревню Поповку

.Karta Schumarovo 2

Шумарово и его окрестности

Вместе с нами покинули дома и другие местные жители. В глухой деревеньке Поповке, находившейся в лесу, километрах в трех-четырех от Шумарово, насчитывалось всего с десяток домов. Тут же прятались от немцев и партизаны. В Поповке в ожидании каких-либо известий мы прожили в шалашах недели две.

А в один из дней в конце сентября деревню разбудил гул машин. Деревенские мальчишки, а было нас человек десять, выскочили на опушку леса и увидели, как к Поповке подъезжают три советских танка. Все радостно замахали, приветствуя танкистов, а мой дядя Изот, выехавший встречать их на лошади, громко закричал: «Да здравствует Красная армия!»

Gassen1 Отец на улице одного из городов Германии, 1945 г.

Вечером того же дня танки отправились дальше, на Мглин. На одном из танков уехал и мой отец, чтобы указать дорогу. конечно, это было необдуманное и, как оказалось, преждевременное решение. На подступах к Мглину немцы устроили засаду и встретили танки выстрелами из пушек.Расстрелянные практически в упор машины загорелись, от них повалил черный дым. Почти все наши солдаты погибли, не успев принять бой, лишь небольшая часть выживших спаслась бегством. Они добрались до Шумарово и спрятались в домах местных жителей. Однако в тот же день фашистские каратели окружили Шумарово со всех сторон и подожгли. Село, включая и нашу хату, почти полностью сгорело.

А на следующий день подошедшие войска Красной армии освободили Шумарово и Мглин от немцев. И вереницы отступающих немцев потянулись на запад.

После окончания оккупации многие местные жители ушли на фронт. В сентябре 1943 года был зачислен красноармейцем в стрелковый полк дивизии им. Суворова и мой отец. Участвовал в боях за Гомель, освобождал Киев и Житомир. Довелось воевать и на территории Польши, затем Германии. А закончил войну под городом Карлсбадом (Карловы Вары) в Чехословакии, после чего в августе 1945 года вернулся домой.

Награжден орденами и медалями.

 

 

 

Boevye Druzya 19451

Командир отделения роты автоматчиков Ломако Иван Демидович (в центре), 1945 г. Германия

 

Мы с матерью до весны 1944 г. жили сначала в доме Полины Трифоновны Ломако, а потом вплоть до окончания войны и демобилизации отца летом 1945 года – у соседей на Ломаковке.

Всю жизнь мои родители трудились не покладая рук – до конца своих дней работали на земле, держали большое хозяйство. После войны у меня появилось еще двое братьев – Владимир и Николай. Засуха 1946 года и послевоенная разруха привели к голоду, охватившему тогда многие центральные районы страны, в том числе и Брянскую область и Мглинский край. Это было время тяжелейших испытаний. Мы с братом собирали на полях прошлогоднюю картошку, оставшуюся в земле, а мать варила пустой борщ из крапивы. Как только появлялись первые побеги трав, рвали их и делали лепёшки или щи из щавеля.

Детская память запечатлела многие картинки того времени: я помню, как женщины впрягались в плуг и пахали землю, как мы с братом помогали на мельнице отцу и как купались в реке, прыгая с наклонившейся над водой ивы.

Melnica c1

Мельница и наклонившаяся над р. Воронусой ива 

OtecSascha Отец и Саша, около 1965 г.

 

 

 

Оглядываясь назад, я с болью думаю о том, как тяжело и бедно жили тогда люди. И голодно было, и холодно. Трудно восстанавливалось после войны разрушенное хозяйство, многого недоставало – продуктов, одежды, техники. Но мы радовались, что нет войны, и неустанно трудились, строили фабрики и заводы, поднимали из руин города. Жили с надеждой на счастливое завтра. Работали, чтобы приблизить его.

Иногда я задаюсь вопросом: откуда у нашего народа столько сил? Что помогло ему выстоять в войну, преодолеть трудности разрухи? И вспоминая своих родителей и односельчан, друзей и близких, шедших по жизни рядом, понимаю – ими двигала безграничная любовь к родине и вера в себя.

 

 

 

 

 

Mogila Scumarovo 21

Могила красноармейцам, погибшим при освобождении с. Шумарово в 1943 г.

Это было поколение сильных людей, со светлой душой и чистыми помыслами. И кажется, они и сейчас с верой и любовью смотрят на нас – ныне живущих и вечно помнящих…»

 

Устный рассказ Ломако А.И. о пребывании края в оккупации записал Юрий Аксаментов (https://sakhapress.ru/archives/269756?ysclid=ldkguiir3j330688209), иллюстрации – Евгений Ломако.

Григорий Ломако

Воспоминания о фронтовиках Великой Отечественной войны

и кузнице Победы над фашизмом

к дню 75 годовщины 1945-2020 годов

 

 

В июне сорок первого

Мне десять лет.

В разгаре лето…

Отец - инспектор в сельсовете.

Но тут фашистская война!

На нас, как гром свалилась,

И все внезапно изменилось!

Был тогда я моряк-мальчуган,

А теперь я войны ветеран.

 

Но как бравый боец-партизан,

Я шустрил и костры поджигал,

Оккупантов немецких пугал,

А ведь был я лишь только пацан!

Нас,  детей Великой Страны,

Ни сломать , ни унизить они не смогли,

Так как жили и выросли мы,

Как потомки казацкой Седой Старины!

 

 

Grisha 10 2

Мальчуган Ломако Григорий, 1940 г.

 

Troe Bratya 2

Ломако Григорий делится воспоминаниями о войне с братьями Евгением и Владимиром, 2019 г.

 


 

  Фронтовая и послевоенная судьба Ломако Варфоломея Демидовича

До войны мой отец, Варфоломей Демидович, работал в Шумаровском сельсовете финансовым и налоговым инспектором. С объявлением войны 22 июня 1941 г. ему было поручено срочно на велосипеде объехать по домам активистов и коммунистов, согласно имеющегося списка на 11 человек, и сообщить им место сбора на фронт в г. Трубчевске, где формировалась воинская часть. Он всех объехал и предупредил о сборе на фронт, но все они, кроме одного, ответили, что «никуда мы со своих хат не пойдем».

Lomako Varfolomey

Ломако Варфоломей Демидович после войны

 

Отец быстро вернулся с велосипедом, выкопал на огороде под яблоней квадратную глубокую яму, опустил туда ящик из-под пчел, уложил много финансовых документов, журналы и облигации, с которыми работал в сельсовете, накрыл крышкой и клеенкой, а затем ящик закопал.

Мать собрала на дорогу продукты, он простился с нами и ушел с другом во Мглин, а потом они успели добраться до Трубчевска, где уже была сформирована воинская часть, которая затем оказалась под Волоколамском Московской области.

Нашу деревню, с. Шумарово, немцы оккупировали уже в августе 1941 года. И мы остались с матерью терпеливо ждать конца войны и, как могли, сопротивляться оккупантам, дожидаясь Победы!

Отец Варфоломей в это время, в звании старшего сержанта, уже защищал Москву, расстреливая фашистов с пулемета «максим», будучи командиром пулеметного расчета. Был ранен в спину, а затем до получения более тяжелого ранения в сентябре 1943 г. воевал на Смоленском направлении.

Во время передислокации и пополнения расчета на опушке леса снайпером был ранен в голову ниже виска. Срочно его отправили в Казань и Вологодский госпиталь, откуда через 5 месяцев после ранения он прислал первое письмо, а потом сам вернулся домой инвалидом первой группы с перекосившемся лицом от пулевого ранения.

Наградной лист отца об этом периоде его фронтовой жизни сообщает, что «командир пулеметного расчета 23 стрелкового полка, 53 стрелковой дивизии, 3-й Армии ст. сержант Ломако Варфоломей Демидович, 1902 г. рождения, храбро участвовал в боях по обороне г. Москвы с 30 ноября 1941 года по 29 декабря 1941 г. Был ранен под Волоколамском в спину, но после излечения продолжал боевые действия в этой же части на Смоленском направлении в должности командира пулеметного расчета. В боях за г. Ельню 14 сентября 1943 года был тяжело ранен в голову с повреждением височной пирамиды» и, в результате длительного излечения в госпиталях городов Вологды, Казани и Горького, был признан непригодным к боевым действиям со снятием с воинского учета.

 NGL Varfolomey 2

Наградной лист и характеристика Ломако Варфоломея, 1944 г.

 

В мае 1944 года отец вернулся домой и, как активный участник обороны г. Москвы, Волоколамска и Ельни, был награжден медалью «За боевые заслуги». Так закончилась его фронтовая жизнь и началась, после демобилизации, другая, гражданская, в должности председателя колхоза «Новая жизнь» Шумаровского сельсовета. За период своей работы отец был также отмечен с положительной и патриотической стороны. С 24 мая 1944 года он смог организовать работу в колхозе на высоком уровне, пользовался большим авторитетом среди колхозников и руководства района.

На его больную от ран голову дома на него свалилось много дел и забот. В первую очередь, откопал ящик с документами и облигациями в надежде, что они сохранились. Но оказалось, что они сгнили, в том числе и облигации, которые он надеялся обменять на деньги для строительства дома.

Дом в с. Шумарово немцы сожги. Надо было строить новый дом для семьи, которая временно жила в п. Шутиловка у сестры и Герасима Лосева. Для строительства дома нужны были бревна и пиломатериалы, но председатель Шумаровского сельсовета Дмитрий Свидерский отказывал по различным причинам выписать лес. Пока отец не написал в редакцию районной газеты о таком отношении к инвалиду и участнику Великой Отечественной войны.

Лес был выписан, и мы с отцом возили и строили из него дом, а также пилили вручную доски на «козлах». Но отец сильно заболел тифом, медсестра постоянно находилась возле него. Он выжил. Судьба оставила его в живых.

Еще больного его избрали председателем колхоза, где нет ни рабочей силы, ни сельхозтехники, однако он сумел посеять озимые в основном с женщинами при помощи плуга, лошади и коров. Через год урожай созрел хороший, убрали в копны, но не обмолотили, помешала дождливая погода и снег.

Чтобы выращенный урожай не остался на зиму под снегом сутками работали колхозники на току по обмолоту, а зерно в мешках раздавали по домам для сушки в печах с возвратом в колхозные кладовые.

Прокурорский надзор был снят, судьба Варфоломея опять помиловала, как в боевых условиях на фронте в течение трех лет, когда дважды был ранен в спину и в голову.

Судьба наших родных и родственников, которые ушли на фронт защищать Родину от немецких фашистов, – Ломако Варфоломея Демидовича, Ломако Михаила Варфоломеевича, Ломако Ивана Демидовича, Ворона Василия Николаевича, Ворона Михаила Николаевича, Гомкова Филиппа, – оказалась трудной, но счастливой: они вернулись домой с Победой, раненными, но, все-таки, живыми.

Гомков Филипп, муж тети Ольги, вернулся домой с фронта без двух ног, а в домашних условиях простудился и умер от воспаления легких. Однако судьбы тех, кто отказался сразу уйти на фронт или в партизанские отряды, оказались, напротив, печальными. Так, многие из тех, кому отец до оккупации сообщал о необходимости прибыть на сборный пункт в г. Трубчевск, поплатились жизнью от фашистских захватчиков. Зимой 1941 года немцы их зверски расстреляли на площади в центре села Шумарово.

Участник войны с белофинами и защитник Ленинграда – мой брат Михаил

В 1939 году моему старшему брату Михаилу исполнилось 18 лет, он добровольцем уходит на войну с белофинами и с этого времени он находится в рядах РККА (рабоче-крестьянской красной армии). Всю Отечественную войну воевал на Ленинградском фронте в составе морской пехоты в званиях от рядового до сержанта.

Михаил как спортсмен и хороший лыжник был зачислен Красногвардейским РВК г. Ленинграда в третью стрелковую роту отдельного лыжного батальона РККА, где одновременно с боевыми действиями выполнял должностью писаря-наблюдателя четвертого взвода третьей роты 99 батальона, согласно сохранившейся копии служебной характеристики от 25.03.1940 года.

Участвовал в боях с белофинами. В бой всегда шел первым и этим завлекал за собой товарищей. При выполнении боевых задач все приказания и распоряжения выполнял отлично. По приказу НКО № 63 1940 года, за успешные действия против финской армии ему Красногвардейским РВК г. Ленинграда выплатили денежное вознаграждение в сумме 300 рублей, зачислили курсантом военно-морского училища ПВО Прибалтийского военного округа и дали отпуск на один месяц для поездки на Родину в село Шумарово.

Когда он приехал домой, то привез мне, брату, форму моряка в подарок, в которой нас с ним дядя Ваня сфотографировал и это фото до сего времени сохранилось.

Финская война его сильно изменила, лицо от морозов было обожженным и загорелым, кулаки рук от лыжных палок были толще обычных.

Из рассказов Миши о войне с белофинами было ясно, что Советский Союз вел более гуманную политику с раненными пленными финами, которые часто были более агрессивны по отношению к нашим солдатам. Так, например, Миша вспоминал, что когда раненный фин лежал на снегу и увидел проезжавшего на лыжах Михаила, то бросил финку, чтобы убить Мишу, но промахнулся. Тогда Миша подъехал к фину и пригрозил ему тоже финкой. Это увидел командир роты и доложил политруку, который строго предупредил Михаила о недопустимости подобных действий с раненным противником.

Война с Финляндией в зимний очень морозный период 1939-1940 гг. была тяжелой. К марту 1940 года финское правительство осознало, что никакой реальной военной помощи, кроме добровольцев и оружия, Финляндия от союзников не получит. После прорыва «линии Маннергейма» Финляндия заведомо была не в состоянии сдержать наступление Красной Армии. Встала реальная угроза полного захвата страны, за которым последовало бы либо присоединение к СССР, либо смена правительства на просоветское. Поэтому финское правительство обратилось к Советскому Союзу с предложением начать мирные переговоры. 12 марта мирный договор с Финляндией был заключён.

Все официально объявленные территориальные претензии, выдвинутые СССР к Финляндии для обеспечения безопасности Ленинграда и Мурманска, были удовлетворены. Советский Союз получил полный контроль над акваторией Ладожского озера, что имело чрезвычайное значение в период обороны и прорыва блокады Ленинграда.

Михаил в войне с Финляндией получил большой опыт ведения боевых действий. После отпуска он продолжил учебу в военно-морском училище, но его не закончил, началась Великая Отечественная война. Из курсантов создали отряды морской пехоты и отправили в военные части, которые участвовали в обороне сначала порта в г. Либаве, потом г. Таллина.

О героических делах отряда курсантов хорошо написано в военных мемуарах Ю.А. Пантелеева, где описывается один из эпизодов героической борьбы курсанта комсомольца Ломако – «он лежал у пулемета и вел огонь по наступающей вражеской пехоте».

Несколько раз фашисты поднимались в атаку и каждый раз откатывались. Тогда они пошли на хитрость. Несколько гитлеровцев поползли в обход, чтобы незаметно подкрасться к окопу. Ломако Михаил сделал вид, будто их не замечает, подпустил совсем близко и в решительный момент бросил связку гранат. Ни один из гитлеровцев не поднялся.

Остальные курсанты дрались также умело и самоотверженно. Их оставалось немного, но они сдерживали натиск целого полка фашистов. Потом отдельную бригаду морской пехоты курсантов передали Ленинградскому фронту, где Михаил в звании сержанта воевал до конца войны.

Mihail 2c

Михаил Варфоломеевич Ломако. 1945 г.

Mihail Druzya 2

Михаил Ломако (справа) с фронтовыми друзьями, 1945 г.

Всю отечественную войну Михаил воевал на Ленинградском фронте в составе морской пехоты, защищал Ленинград вплоть до полного снятия Блокады 27 января 1944 года. Был трижды ранен. В справках о ранениях Михаила, указывается, что в боях за Советскую Родину, сержант отдельной разведроты 5-стрелковой бригады Ломако Михаил Варфоломеевич: 22.12.1942 был ранен в живот, 18.02.1944 – в левое предплечье, а с 14 февраля по 13 марта 1945 г. находился на излечении в госпитале в/ч 57821, по поводу осколочного ранения.

В честь 40-летия прорыва Блокады в 1984 году его пригласили в Ленинград, где он рассказывал как это было на Ораниенбаумском плацдарме под Ленинградом, который был отрезан от основных советских сил и сыграл значительную роль в обороне Ленинграда. За участие в обороне Ленинграда Михаил был награжден Орденом Отечественной войны II степени. После войны через 2 года он демобилизовался и вернулся женатым в село Шумарово.

Michail Gena

Михаил Варфоломеевич с женой Александрой, ок. 1949 г.

Мглинский горком и горисполком назначили его директором Мглинского райпищекомбината, где проработал до июня 1950 г. и был уволен по его собственной инициативе, в связи с отъездом на строительство газопровода Курастрой, откуда в 1953 году переехал в Днепропетровск, на родину жены, где всё время работал на разных должностях по строительству промышленных объектов и жилых домов до 1974 г. С 1974 до 1976 г. работал на строительстве гидролизного завода города Ивдель Свердловской области до ухода на пенсию.

Он был очень весёлый, общительный, рискованный, решительный человек и хороший семьянин. В Приднепровске построил уютный дом, создал большую семью – 4 дочери, внуки и правнуки, всего 15 человек. Однако большие неприятности на работе и смерть жены, подорвали его здоровье. Михаил умер 4 октября 2006 г., в возрасте 86-и лет. Похоронен на кладбище г. Приднепровска возле жены Александры. Жизнь свою прожил очень сложно, много было всяких потрясений и в военное, и в мирное время, но это отдельное повествование...

 

Партизан и фронтовик – мой дядя Ломако Иван Демидович

Брат моего отца, Иван, был самым младшим сыном Демида и его жены Домны. Добрый, целеустремленный и умный Иван, трудолюбивый, как и его отец Демид, был любим всеми.

Ivan

На фото дядя Ваня, ок. 1950 г.

Он всегда по всем вопросам, с которыми к нему обращались, оказывал помощь и давал хорошие советы, выручал из любой беды и трудностей жизни. Поэтому у него было много друзей, все к нему тянулись, относились с добротой и теплотой. Его олицетворяющая личность и душевность, похожая на мать Домну, с прожитыми годами все ярче вспоминается в каждом случае общения с ним.

В тяжелейших условиях жизни ему удавалось добросовестно выполнять в своей семье свой долг мужа и отца.

Он очень любил свою жену Анастасию, у которой от мигрени болела голова, поэтому он часто менял местожительство, с выездом в южные места, чтобы ей жилось легче. Но это не помогало, и они возвращались обратно.

Также дядя Иван уважительно и добросовестно относился к нам, своим племянникам, которых считал, как своих детей, и в любое время оказывал помощь и выручал из любой беды. Особенно по-отцовски оказывал большое внимание и проявлял попечительство в момент отсутствия моего отца (его брата) Варфоломея, который был на фронте и в период оккупации немцами села Шумарово с августа 1941 г. по сентябрь 1943 г. Систематически следил за моими поступками и действиями, которые могли привести к неприятностям.

Вот несколько эпизодов, в которых Иван оказал мне помощь и выручил из беды и сложных обстоятельств.

В начале Великой Отечественной войны уже в августе 1941 года немецкие оккупанты на мотоциклах и автомашинах ворвались прямо к нам во двор на Ломаковке и начали устанавливать свои новые порядки в нашем доме. Выгнали нас из дома в сарай, подвал и погреб, перебили кур, застрелили поросенка и потащили на костер в саду, где организовали кухню, а перед ней открытый туалет в виде канавы с доской. В доме разместили штаб, над окнами установили ящик с почтовыми голубями, которых брали с собой во время частых выездов, в близлежащие поселки. Как стало известно потом выезды эти были связаны с поиском мест нахождения партизан и проведения карательных действий в Филоновке, Киптях и др. населенных пунктах около с. Шумарово.

Однажды я заметил, что несколько немцев быстро собрались и уехали на автомашине, которая была во дворе. А ящик, где были голуби, оказался пустой. К вечеру один голубь с перевязанной ногой прилетел в клетку, я его длинным прутом пугнул и он вылетел из клетки куда-то. При возвращении на грязной автомашине, возбужденные немцы, увидев меня, тыча пистолетом мне в висок и в клетку с криком «партизан - партизан» стали запугивать меня. Мать побежала к дяде Ване, а тот к соседу Филиппу и они смогли меня защитить.

 Этот случай немцы оставили, но пригрозили мне пистолетом. В этот же день полицаи забрали у нас корову и велосипед отца. Трудно пришлось нам жить без молока. Об этом случае стало известно Мглинскому партизанскому отряду от дяди Вани и через несколько дней этот полицейский, когда он ехал на велосипеде из Шумарово во Мглин, на «половиннике» был застрелен партизанами («половинник» - это половина пути от Шумарово до Мглина).

А нашу корову отобрали у семьи полицейского после освобождения села Шумарово от немецких оккупантов по просьбе матери и по приказу командира воинской части Красной Армии. Ей выдали письменное распоряжение – конфисковать незаконно присвоенную корову и срочно передать владельцу Ломако Матрене Николаевне. Она с этим распоряжением пошла и привела корову на п. Шутиловка, где мы после войны жили. Так как дом, все имущество и «нетель», которую мы растили вместо коровы, все сгорело при отступлении немецких захватчиков. Жалко было телочку, которую спрятала мать, чтобы оккупанты «не сожрали, но они все равно живьем сожгли её».

Второй очень серьёзный случай был осенью 1941 года, когда на огородах Дубровки все жители Ломаковки убирали картошку. Я вместе с друзьями Иваном Дюндиком и с его братом Мишкой, по прозвищу Корж, собирали сухую ботву и жгли в старых ямах от бывших сажалок для пеньки.

Вместе с ботвой мы нашли какой-то пакет с гильзами, завернутый в тряпку, но когда мы бросили все в костер и отбежали, то прогримел сильный взрыв, в результате стекла в домах Ломаковки сильно задрожали и чуть не повылетали. Немецкие патрули нас сразу поймали и потащили в их патрульный стан, расположенный в доме недалеко от магазина на площади в центре села Шумарово.

Сначала нас посадили в бывший свинарник, откуда трое моих друзей вылезли через открытые завалины, а я не успел. И меня вывели во двор и начали допрашивать с переводчиком: «где взяли взрывчатку?», «кому сигнализировали?», кричали – «партизан- партизан». Я отнекивался, повторял – не знаю, как она попала в яму, в которой жгли костер.

Тогда на шею набросили веревку и сильно затягивали пока я не упал, подняли и опять допрос. Но помогла мать, она успела сбегать к дяде Ване, тот составил список подписей соседей с хорошей характеристикой о моей невиновности, а также помог пожилой хозяин дома – друг моего отца, который взял список у матери и передал немецкому переводчику и меня выпустили под поручительство матери.

Впоследствии мы узнали, что эта взрывчатка предназначалась для подрыва немецкого штаба, размещенного в нашем доме. Однако после беседы командира партизанского отряда Чуприка Павла Терентьевича с матерью в доме дяди Вани, они пожалели нас и взрывчатку спрятали на огороде, которая случайно и попала к нам.

Немецкие фашисты очень боялись партизан, поэтому они держались за простое гражданское население, которое во время войны состояло в основном из женщин и детей, и они их запугивали и обижали, но оставляли их в качестве защиты от партизан.

 Местное население находилось в нищете и голоде. Старались вырастить что-нибудь на огороде вручную, так как у нас не было ни лошади, ни коровы, чтобы пахать землю плугом, чтобы выращивать зерновые и картофель.

 Gerebenok 2

Вся надежда у нас была на подрастающего жеребенка, который перед началом войны нам достался после угона колхозных лошадей, коров и всех животных по распоряжению Военполита еще до оккупации немцами.

Жеребенок был светло-серой масти с лысиной на лбу, поэтому мы назвали его «Лысый». Ему уже было около года. Я в основном его растил и ухаживал, пас его и обучал. А потом он стал нам хорошим помощником в хозяйстве. Сначала борону таскал, потом плуг, а потом телегу. В результате мы вырастили хорошего рысака светло-серой масти, который был быстрый для верховой езды и сильный для работы и пахоты земли под зерновые посевы и картофель.

В два года Лысый стал рослый, резвый (как на фото) и послушный. Стоит только похлопать ему по шее, он опустит её и забросит тебя на холку, ждет быстрой езды.

Его судьбой жизнь распорядилась по-своему. Шёл 1943 год, август месяц. Наши войска теснили немцев с оккупированных территорий, уже приближались к Орлу. Дядя Ваня в первых числах (примерно седьмого) сентября 1943 года распорядился мне взять Лысого и срочно добираться до Поповки, а матери с Улей уйти из дома к сестре Домне и Герасиму Лосевым на поселок Шутиловка.

В Поповке, где располагался отряд мглинских партизан, мы были недолго. Уже дней через десять мы встречали наших освободителей – конных, пеших и танковых дивизий 3-й Армии Брянского фронта.

После короткого митинга и расстрела предателя за измену Родины, дядя Ваня подвел ко мне командира с хромой лошадью и разбитой от седла холкой, который обратился с просьбой ко мне: «Сынок, давай обменяем наших лошадей, моя уже не годится к строевой». Дядя Ваня поддержал обмен. Я со слезами передал свой ценный подарок судьбы, Лысого, и взял хромую лошадку для работы дома.

 Lysyj

Когда на моего Лысого положили седло, новый хозяин быстро вскочил в него, Лысый поднял его до небес с передними копытами. У меня из глаз полились слезы от жалости и радости за мой вклад в Победу. А дядя Ваня простился со мной, быстро забрался на броню танка и все двинулись на освобождение от немцев села Шумарово и г. Мглина. (21-22 сентября 1943 г).

Я горжусь тем, что на моем рысаке освобождали село Шумарово, Мглин и Унечу. Позже я узнал, что после освобождения Унечи конь был оставлен его командиром на хлебозаводе. А после Победы примерно в 1946 году, будучи на станции Унеча, я увидел запряжённую в телегу с хлебной будкой лошадь, привязанную к забору, похожую на моего Лысого. Я подошел, начал гладить его по лысине и повторять «Лысый-Лысый». Я заметил, что он оживился, по-видимому вспомнил меня и у него покатилась слеза из глаз. А вы говорите, что лошади не плачут. Оказывается и животные плачут. Подошел ездовой, я спросил его: «Где вы взяли эту лошадь?» Он ответил, что её оставили солдаты после освобождения Унечи от немцев.

Вот такая судьба была моего Лысого, его вклад и наш труд с дядей Ваней в Победу на оккупированной немцами территории.

Как заведующий производством Мглинского лесозавода мой дядя, Иван Демидович, был оставлен на производстве и поэтому в начале войны не был призван в ряды Красной армии, а после оккупации стал подпольным связным в с. Шумарово, сообщая партизанам необходимые сведения.

За время оккупации наших городов, Иван Демидович видел много жертв мирных жителей от зверского обращения с русским и еврейским народом. Так, ему очень запомнились жертвы на Брянщине в г. Мглине, где был установлен оккупантами жесточайший режим, который они называли «Новый порядок». Согласно этого режима, в городе не должно было оставаться еврейского населения, которое воспринималось как «недочеловеки» и подлежало уничтожению. Так 2 марта 1942 года фашистские бандиты СС и СА заранее подготовили ямы и расстреляли более 500 человек мирных жителей, не щадя ни женщин, ни детей. На месте их расстрела сейчас установлен памятник на братской могиле.

Да и к русскому населению немцы относились не менее жестоко. По приказу рейхсминистра восточных оккупированных территорий Альфреда Розенберга, на занятых немцами территориях совершались военные преступления, производились массовые расстрелы, многих жителей угоняли в Германию для тяжелых и принудительных работ. Немцев поддерживали и помогали гнусные предатели, полицаи и некоторые неблагонадежные жители страны. Такие были и в селе Шумарово, в городе Мглине и других населенных пунктах Брянской области.

С приходом оккупантов в селе Шумарово был учрежден полицейский стан из предателей, во главе которых стоял староста Лосев Филипп. За надругательства над людьми и за измену Родины в декабре 1941 года староста Лосев Филипп был расстрелян в своем доме партизанами из Мглинского партизанского отряда, во главе которого стоял политрук Чуприк Павел Терентьевич, бывший председатель Шумаровского сельсовета.

В операции по ликвидации Филиппа партизанами принимал участие и мой дядя Ломако Иван Демидович. Тогда немцы арестовали в качестве заложников несколько активистов и молодую учительницу-комсомолку Ульяну Ивановну Маюрову. В список из 10 заложников был включен и мой дядя Иван, но ему удалось избежать ареста и скрыться у родственников в д. Филоновка. После истязаний и надругательств девять человек заложников раздели до белья и в лютый 40 градусный мороз привели на площадь к магазину, в центре села. Одному из заложников по пути удалось бежать, а ставшихся восемь человек сначала положили на землю, а потом расстреляли разрывными пулями из пулемета.

После освобождения 22 сентября 1943 года села Шумарово от оккупантов, Ломако Иван Демидович был зачислен в ряды Красной Армией армии и вместе с войсками 121 дивизии им. А.В. Суворова дошел до Берлина.

За время войны за проявленную смелость и героизм Иван Демидович был награжден рядом медалей и орденов. Так, во время обороны г. Луцк Волынской области 14 февраля 1944 г. ездовой комендантского взвода Ломако Иван, благодаря своей смелости и решительности, эвакуировал штабные документы и доставил их к месту новой дислокации полка. В результате, за проявленную смелость Иван Демидович был награжден медалью «За боевые заслуги».

Boevye Druzya 1945

На фото в центре дядя Ваня – командир роты автоматчиков Смерш, 1945 г.

 

Gassen

Ломако Иван Демидович в Германии, 1945 г.

Ездовым дядя оставался фактически до конца 1944 г., а затем был назначен командиром отделения роты автоматчиков военной контрразведки Смерш (Смерть шпионам).

Участвуя в очень опасных операциях Смерша, по прочёсыванию освобожденных территорий и населенных пунктов с целью выявления любых подозрительных лиц, ефрейтор Ломако получил свою вторую награду, медаль «За отвагу».

При столкновении с мелкими группами противника Ломако огнем из своего автомата уничтожил 6 немецких захватчиков, а 9 обезоружил и взял в плен, чем способствовал выполнению поставленных боевых задач стрелковым подразделениям. За проявленное в этот период мужество и отвагу он был 30 марта 1945 г. награжден орденом «Красной Звезды».

Сразу после окончания войны Иван Демидович был награжден еще двумя медалями – «За освобождение Праги» и ««За победу над Германией». Медалью «За освобождение Праги» награждались офицерский и рядовой состав Красной Армии непосредственно участвовавших в период с 3 по 9 мая 1945 года в штурмовых боях за освобождение столицы Чехии – Праги.

На обломках гитлеровского рейха русский Иван-патриот, потомок казака Демида, гордо стоит с автоматом на груди, торжествуя Победу.

 

 

Трудовой подвиг тыла и восстановление страны после Победы

Они, отец и брат, и другие фронтовики, несмотря на все трудности войны, множество ранений, в тяжелых условиях войны победили и изгнали с нашей Родины злейшего врага – гитлеровскую Германию. Некоторые из них вернулись домой живыми, а многие остались на полях сражений. Поэтому мы, дети войны и братья победителей с гордостью отмечаем 75-ю годовщину Победы в Великой Отечественной войне и 76-ю годовщину прорыва Блокады Ленинграда.

Эта Победа далась нелегко, не только фронтовикам, но и тыловикам. Особенно большую роль и тяжесть жизни на оккупированной территории несли жены и матери фронтовиков и все население Советского Союза в период Отечественной войны. Они сохраняли очаг, как могли, берегли детей, они являлись главной силой и верой, ведущей к всеобщей Победе. Все они были в основном с детьми и, при этом, рабочей силой в тылу, на заводах, которые обеспечивали нашу армию всем необходимым: вооружением, снаряжением, одеждой и питанием.

Роль женщин огромна не только в Победе в Великой Отечественной войне, но и в восстановлении всего народного хозяйства после войны. У многих женщин не вернулись с войны мужья и сыновья, которые погибли на фронте и все тяготы по восстановлению разрушенного хозяйства легли на их плечи. А память о погибших останется в сердцах народа вечной и бесконечной.

Сейчас в каждом регионе России издаются народные книги, содержащие письма, присланные домой с фронта. Одна из таких книг «Голоса из бессмертия» была издана в г. Тула в 2005 году к 60-летию Победы Советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г. На презентации книги Почетная грамота Управления г. Тулы была вручена моей внучке студентке Тульского государственного университета специальности «Дизайн» Гуровой Светлане за разработку дизайна обложки книги «Голоса из бессмертия». Сейчас готовится вторая книга к 75-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне.

В письмах с фронта, которые передают родственники погибших, описана их фронтовая жизнь, патриотизм и вера в победу. Эти письма из бессмертия стали сейчас как воспоминания, завещания и обращения к молодым, к своим детям, внукам и правнукам, чтобы они любили и самоотверженно защищали интересы своего Отечества, родных и близких, активно боролись со злом и несправедливостью, хамством и предательством на любом уровне.

Россию фашистам не удалось уничтожить, так как дух ее граждан был выше губительной идеологии фанатизма. А за совершенные военные преступления гитлеровских головорезов Международный военный трибунал в октябре 1946 года приговорил 12 бывших руководителей Гитлеровской Германии к смертной казни через повешение, в том числе рейхсминистра по оккупированным территориям А. Розенберга.

Одержать такую победу над фашизмом в войне, фактически, со всей Европой мог только весь народ вместе главнокомандующим и главой государства И.В. Сталиным. В предвоенный период, когда Советский Союз сильно отставал в военном и техническом перевооружении от передовых стран, он сумел привлечь многие военные ресурсы, оборудование и технологии из США и Германии в обмен на поставку им фуражного зерна, древесины, железной руды и нефти и вооружить танковые и авиационные полки новой техникой, которую в тяжелейших условиях создавали на заводах Советского тыла. Именно в глубоком тылу, на Урале и в Сибири, мы создали кузницу Победы в виде тысяч промышленных предприятий, которые были перебазированы из прифронтовых и еще не оккупированных районов страны, где в предельно короткие сроки налаживалось производство военной техники и производилась поставка ее на фронт.

Огромная работа по эвакуации заводов осуществлялась под руководством Председателя Совета Министров А.Н. Косыгина. Он оказывал практическую помощь директорам заводов по обеспечению материальными и трудовыми ресурсами, вплоть до разрешения применять детский и женский труд по изготовлению военной техники и снаряжения, о чем я узнал из рассказов бывших начальников цехов и главных инженеров военных заводов такими как Бондарь Виктор Степановича, Васильева Михаил Михайловича и других, с которыми я встречался в мирное время после войны, работая в Тульском научно-исследовательском технологическом институте начальником отдела комплексной системы управления качества работ и научной организации труда.

В 70-е – 80-е годы прошлого века за десять лет мне пришлось объездить около 40 заводов, расположенных в Амурске, Комсомольске на Амуре, Нижнем Тагиле, Златоусте, Перьми, Березниках, Челябинске, Новосибирске, Кемерово, Орске, Невьянске, Кирове, Донецке и других, где проводил анализ хозяйственной деятельности и внедрял свои разработки по хозяйственному расчету и комплексной системе управления качеством работ научной организации труда с проведением практических совещаний с коллективами заводов.

Soveschanie 2Ломако Григорий проводит совещание на машиностроительном заводе г. Донецка.

Стоит главный инженер завода, справа сидит Ломако Григорий

 Udostoverenie 1 2
 Udostoverenie 2 2
 Udostoverenie 3 2

С начала 70-х годов я работал по направлению Министерства оборонной отрасли заместителем директора по коммерческим вопросам на химическом заводе им. Г.И. Петровского в Луганской области на Украине. Во время войны завод был эвакуирован на Урал, где был директором Порохового завода А.Г. Бидинский. Когда завод еще полностью не обустроился на новом месте, ему позвонил И.В. Сталин и сказал, что «от людей завода сейчас в значительной степени зависит судьба большой стратегической операции на фронте, даю вам три месяца на освоение завода и выдачи продукции фронту».

И чудо свершилось, задание было выполнено за 2,5 месяца. Это был подвиг, и страна оценила его. Свыше 1000 человек были награждены орденами и медалями, в том числе и Васильев М.М. главный инженер завода им. Г.И. Петровского, с которым я работал 5 лет. Многие специалисты после окончания войны вернулись на заводы, которые были во время войны эвакуированы на Урал и в Сибирь. Подвиг тружеников тыла в годы Великой Отечественной войны был высоко оценен правительством СССР, которое отметило, что такого подвига еще не знала история.

Самоотверженный труд мужественных работников заводов тыла явился кузницей Победы над врагом, руководимый коммунистической партией Советского Союза, которая была направляющей силой в Победе над врагом и сохранила жизнь сотням тысяч советских граждан.

За доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1945 года все участники тыла были награждены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг», где в числе награжденных - Ломако Григорий Варфоломеевич.

Мой труд, как в годы Великой Отечественной войны, так и в мирное время был высоко оценен. В 1987 году я был награжден медалью Ветеран труда, а в 2020 году юбилейной медалью «75 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг».

 

Источники и литература

  1. Вторая мировая. Война, разрушившая старый мир/под ред. Д. Кручинина – ООО ИД Пресс-курьер, - Золотая серия Загадки истории. - №10 - С. Петербург, 2015, С.151-154.
  2. Кузница победы. Подвиг тыла в годы Великой Отечественной войны. Москва. Политиздат - 1974 год.
  3. Голоса из бессмертия (посвящается 60-летию победы Советского народа в Великой Отечественной войне 1941-45 гг /под. ред. Н.К. Дружинина - Из-во «Тула», 2005.
  4. Евгений Ломако. Эпизоды войны в жизни рядового представителя поколений победителей. [Электронный ресурс] – режим доступа: http://www.mglin-krai.ru/k-dnyu-pobedy/376-epizody-vojny-v-zhizni-ryadovogo-predstavitelya-pokoleniya-pobeditelej-polnaya-versiya
  5.  Пантелеев Ю. АПолвека на флоте/ гл. 2. Балтика в огне. Готовность номер один — М.: Воениздат, 1974. Военные мемуары. — 319 стр.- [Электронный ресурс] — Режим доступа:  http://militera.lib.ru/memo/russian/panteleev_ua2/02.html

Анатолий Сидоров

 

Месть за Родину.

(Свидетельства участников)

Knigi 2

Мне удалось услышать и записать рассказ моего друга и одноклассника Сергея Семёновича Ицкова о событии, всем мглинчанам хорошо известном (речь идёт об освобождении в конце войны партизанами узников Мглинской тюрьмы). Сам Ицков услышал его от Михаила Максимовича Монченко, участника той громкой операции, работавшего в 70-е годы старшим мастером в профтехучилище г. Мглина, где Ицков был директором. Ветеран войны, орденоносец Монченко часто выступал перед учащимися с рассказами о своём боевом прошлом, в том числе и об истории с освобождением мглинской тюрьмы.

Turma 3 2

Здание мглинской тюрьмы в наши дни.

Слушателям это было интересно, так как речь шла о знакомых всем местах и о людях, принимавших в этом участие. Судьба этого человека сложилась неоднозначно. За четыре года войны ему довелось быть в трёх ипостасях: вначале полицаем, потом партизаном, и затем и красноармейцем. Монченко прошёл войну до победного конца. И воевал, видимо, неплохо, раз вернулся домой с фронта с орденом Красной Звезды и медалью «За Победу над Германией». Может быть, поэтому после войны он не понёс, казалось бы, неизбежного наказания, хотя и был включён городскими властями в списки лиц, сотрудничавших с немецко-фашистскими захватчиками. Оставаясь ветераном войны и труда, он был окружён почётом и вниманием со стороны своих земляков до конца жизни.

Но как-то, после одного из таких выступлений, его пригласили в соответствующие органы и убедительно попросили, чтобы он, как сам бывший полицейский, в своих рассказах не преувеличивал роль участвовавших в той операции бывших своих «коллег». После этого его выступления прекратились. Но Сергею Семеновичу его рассказ хорошо запомнился, тем более, что Монченко и позже в личных беседах делился с ним и другими деталями, касающимися этой темы. Вот что рассказал Михаил Максимович Сергею Ицкову:

«После Сталинграда многие из тех, кто служил в полиции, а среди них были и такие, кто попал туда по принуждению, стали задумываться о том, что же будет в скором времени ожидать их после прихода Красной Армии. По ночам до тихого Мглина уже доносились звуки канонады приближающегося фронта. И хорошо подумав, некоторые из них решили, пока не поздно, “податься” в партизаны, с которыми им очень часто приходилось до этого иметь дело. Все в Мглине хорошо знали, где надо искать партизан. И вот уже я и ещё шестеро мглинских полицейских однажды летним вечером тайно и без оружия появились в Рарытовском лесу. В штабе, куда нас привели на следующий день, сказали, что нас могут принять в отряд, если за нами не числится особых преступлений, но всё равно требуется делом доказать своё раскаяние. Таким делом могло бы стать участие в освобождении арестованных гестапо партизан и их семей из мглинского и других отрядов, находящихся сейчас в городской тюрьме. Партизаны знали, что наступил как раз удобный момент: немецких солдат в городе почти нет, все они находятся под Курском, а в Мглине остался только один взвод охраны. От этого предложения трудно было отказаться.

И вот я уже встречаюсь со своим младшим братом, который всё ещё оставался служить в полиции и объясняю ему, что, если он хочет остаться живым, то должен помочь партизанам. Конкретно - разузнать, кто из полицейских сейчас охраняет тюрьму, где в городе находятся посты, кто на них будет стоять, а также – действующие пароли на определённый день. Такое согласие было получено, и командование назначило дату проведения операции, в ожидании которой мы просидели в лесу целых три ночи.

Накануне я получил от брата требуемые данные и к исходу назначенного дня мы группой в составе шести человек, во главе с находившемся в партизанском отряде немецким офицером в гестаповской форме, выходим на исходную позицию на окраину города, со стороны Войтовки в районе ветряков и городищенского кургана. Там двоим из нас связываем руки, выходим на унечский большак и движемся в сторону города, как бы конвоируя «пойманных» партизан.

Первый пост был на входе в город около ветряков. Называем пароль, всё нормально, но один постовой включает фонарик, узнаёт меня и удивляется: «Мишка, ты же, говорили, в партизаны ушёл?». Пришлось объяснять ему, что к чему, и предложить присоединиться к нам, если жить охота. От такого предложения ему тоже было трудно отказаться, и вот уже группа «конвоиров» стала на два человека больше. Следующий пост был в районе кладбища, ещё один - около караулки. И там, и там история повторилась. Дальше постов уже не было и мы, пройдя через мост около «кагальной» бани, теперь уже целой гурьбой по небольшому овражку у керосинки поднимаемся к тюремному переулку.

К сожалению, пароль, который на этот день был на тюремном посту, брат узнать не смог, и охранник на воротах, которому объяснили, что привели в тюрьму пойманных партизан, поначалу не хотел без пароля никого впускать. Но после того, как наш «гестаповец» что-то накричал на него по-немецки и вынул пистолет, тому пришлось открывать ворота. Его тут же разоружили, связали, забрали все ключи от камер. Остальных охранников, часть из которых застали спящими, заперли в караульном помещении. Все камеры были открыты и заключённые спустились на тюремный двор. Одна из одиночных камер, где сидел ожидающий расстрела партизан Мамаев, долго не открывалась, пока сам партизан не подсказал, что ключ от его камеры медный и отличается от остальных цветом.

Всех освобождённых, а среди них было много не только партизан, но и членов их семей, вывели на окраину города в сторону Ширяёвки, затем через мостик на ту сторону реки и дальше по широкому лугу «Ставку» вся эта колонна двинулась в сторону Беловодки.

Но оказалось, что в тюрьме одному охраннику удалось спрятаться в пустом мусорном ящике, и когда всё стихло, он выбрался, побежал в немецкий взвод охраны и поднял там тревогу. Немцы бросились было вдогонку, но поздно. Бывшие узники находились уже далеко за рекой вне зоны досягаемости. Немцам оставалось только со Слободской горы побросать ракеты да пострелять нам вслед, но ни одна из пуль не достигла цели.

Всем ушедшим было предложено выбрать: или идти в отряд, или оставаться. Но так, чтобы возвращаться не домой, а какое-то время где-нибудь пересидеть: у знакомых или родственников. Большинство выбрало первое, и вот уже колонна двинулась в дальнейший путь в направлении Мамаёвского леса . В тот день Мглинский партизанский отряд пополнился на несколько десятков новых членов».

Так закончил свой рассказ Михаил Максимович. Это событие было одной из главнейших, если не самой главной операцией мглинских партизан за все годы войны, и произошло оно менее чем за месяц до прихода в город Красной Армии, 21 августа 1943 года.

Рассказы об этом можно найти в воспоминаниях нескольких авторов, описывающих партизанское движение на Брянщине. Наиболее полно оно изложено в книге «Непокорённая земля мглинская», (авторы И.П. Чуприк-Малиновский и М.Д. Кусачёв. – Москва, 2005 г).

Virok 2
Луг «Ставок» с Саханской горы.

В главе ХХ1V «Партизан Франц» авторы, сами бывшие партизаны, рассказывают о том, как партизанка мглинского партизанского отряда Люба Шкалёва привела однажды в отряд немецкого офицера Франца Габерля, врача-майора фашистской зенитной части, стоявшей тогда на ст. Унеча. Оказалось, что он был австрийским антифашистом, который решил перейти на нашу сторону и давно искал связи с партизанами. После недолгой проверки Франц был принят в отряд и его решили использовать в операции по освобождению заключённых тюрьмы, среди которых было много партизан. Группа партизан, выдавая Франца за офицера гестапо, доставлявшего в тюрьму якобы только что задержанного партизана, минуя полицейские посты, проникла на территорию тюрьмы, обезвредила охрану и освободила несколько десятков (84 человека) находившихся там заключённых, в том числе и приговорённых к смертной казни.

Эта дерзкая операция, наделавшая тогда много шума в городе, принесла громкую славу мглинским партизанам. Её значение не умаляло даже то обстоятельство, что в описываемое время во Мглине охрану тюрьмы осуществляли не гестаповцы, а исключительно местные полицейские, многие из которых были бы тогда не прочь перейти к партизанам, учитывая скорый приход нашей армии.

Из других источников это событие описано ещё и в книге бывшего, секретаря подпольного Клетнянского райкома партии А. Семёнова «Шумел сурово брянский лес» (изд. газеты «Брянский рабочий» 1958 г.) где главная роль в проведении операции, по мнению автора, отводилась командованию одной из клетнянских партизанских бригад.

А в ”Книге Памяти” (том 6, Мглинский район, 1995 г.) уже говорится, что задачу по освобождению тюрьмы удалось тогда «решить без боя командиру вновь созданного отряда “Месть за Родину” А.С. Кушмизокову. Непосредственным организатором операции был начальник разведки этого отряда Д.И. Лысенко»!

И наконец, совсем недавно, в дни всенародного празднования 75-летия Победы в местной газете города Адыгейска, что на Кубани, опубликована большая статья об из земляке А.Х. Кущмизокове, который, по их мнению, участвовал или даже организовал вместе с ещё одним своим земляком это освобождение.

А вот наш школьный учитель истории Захар Ефимович Протченко, также посвятивший в книге “Земля Мглинская – родной край” этому событию отдельную главу, описал операцию несколько по-иному, хотя события в ней изложены на основании рассказа того же Михаила Максимовича Монченко. Только вот то, что рассказывал он Захару Ефимовичу, во многих существенных деталях отличается от того, что мы прочитали в его рассказе моему школьному товарищу.

У Протченко наш герой предстаёт перед нами уже не как раскаявшийся полицейский, а как член партизанского отряда “Месть за Родину” в составе группы уже из 9 человек во главе со старшим сержантом Тюхиным. В город они уже не входят, а якобы въезжают на лошадях «в немецких плащ-палатках и в немецких же сёдлах по 3 всадника в ряд», не зная ещё паролей, которые узнали только в городе. И к тюрьме пробираются по лугу «Ставок» через Слободу, а не от «керосинки», и в одиночной камере с медным ключом находился не друг Тюхина, партизан Минаев, а наш военнопленный.

Далее говорится, что за эту операцию Тюхин был награждён орденом Отечественной войны, а сам Монченко – орденом Красной Звезды, который получил, будучи уже в действующей армии в декабре 1943 года. Вместе с тем в той же книге З.Е. Протченко приводится выписка из приказа по 11 гвардейской армии Брянского фронта о награждении старшего сержанта Монченко Михаила Максимовича таким орденом за совсем другие заслуги! Может быть, там был его полный однофамилец?

Никак не находился в перечне действовавших тогда на территории области партизанских отрядов и отряд “Месть за Родину”. Все приведённые выше и другие подобные нестыковки заставляли усомниться в достоверности, конечно, не самого события, но его отдельных важных эпизодов. Чтобы прояснить эти моменты, пришлось найти для начала на “Подвиге народа” приказ №96 по 11-й гвардейской армии (ранее его не было в свободном доступе). Вот копия первого листа этого приказа.

Prikaz 2

Первый лист Приказа № 096. (http://podvignaroda.ru/?#id=20278270&tab=navDetailManAward)

Как видите, боевыми орденами и медалями здесь награждаются 38 солдат и офицеров 99-го стрелкового полка 31-й стрелковой дивизии “За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками...”. За выполнение каких именно заданий награждается воин, надо смотреть его наградной лист, где подробно, насколько это возможно, описываются конкретные действия и заслуги награждаемого.

Находим и открываем наградные листы и видим, что все награждённые – это бывшие партизаны, зачисленные в 99-й полк и награждены они за те задания, которые выполняли, ещё будучи партизанами. Но все наградные почему-то подписаны не партизанским командиром, а командиром 31-й дивизии. Среди них мы находим и партизан, награждённых за освобождение мглинской тюрьмы:

  • Тюхин Н.Г.- орден Отечественной войны I ст.
  • Баташев А.Д.- орден Отечественной войны 2 ст.
  • Стенников А.Г.- орден Отечественной войны 2 ст.
  • Латохин В.К.- орден Красной Звезды
  • Монченко М.М. - орден Красной Звезды
  • Перятинский В.И.- орден Красной Звезды
  • Лудаков И.И.- медаль “За отвагу”

Как видите, 6 орденов и медаль за одну операцию, но зато какую! Конечно, каждый из них принимал участие и ещё в других операциях, но эта стоит особняком. Только вот среди награждённых почему-то не оказалось Франца Габерля, хотя он играл в этой операции далеко не последнюю роль!

Из данных, имеющихся в наградных листах, выясняется, что все эти награждённые, кроме Монченко М.М., оказались совсем не мглинскими полицейскими, а бывшими красноармейцами-окруженцами! И большинство из них - из того же мифического отряда “Месть за Родину”.

List Monchenko 2

Наградной лист Монченко Михаила

Захотелось теперь подробнее узнать о партизанском командире с таким необычным для наших мест именем. Майор Красной Армии Айтэч Хутатович Кушмизоков воевал с самого начала войны: в 41 году трижды попадал в окружение под Ельней и под Можайском, но каждый раз в полном составе его часть успешно выходила из окружения и продолжала сражаться, за это он ещё в 41-м году получил орден “Красная Звезда”. Излечившись в московском госпитале после тяжёлого ранения, ему, как приобретшему большой опыт борьбы в тылу врага, штаб партизанского движения поручил сформировать группу диверсантов из 24 человек, которая после двухмесячной подготовки в сентябре 1942 года была заброшена в тыл в Смоленской области. В эту группу входили красноармейцы-штрафники, в том числе один из них был его земляком из соседнего аула. Звали его Ахмед Баташев. Группа действовала самостоятельно в брянских и смоленских лесах, совершая диверсии и террористические акты, (как до того такая же группа легендарного Д. Медведева), пока не вошла в состав 3-й Клетнянской партизанской бригады, которую Кушмизоков вскоре и возглавил.

Излюбленным приёмом в группе Кушмизокова при осуществлении операций было использование ими немецкой военной формы. При этом Баташев зачастую оставлял немцам после проведённой диверсии записки на адыгейском языке, ставя их в тупик и заставляя думать, что это какие-то шифровки ( их отправляли в Берлин для расшифровки).

Его отряд продолжал оставаться обособленным подразделением, так же, как и Мглинский партизанский отряд. Известно, что 3-я Клетнянская партизанская бригада очень сильно пострадала во время летней блокады в июне 1943 года при переправе через реку Ипуть, но его отряду удалось всё же вырваться из кольца окружения и даже сохранить при этом рацию. После этого, в июле бригада была расформирована приказом начальника Западного штаба партизанского движения, а его отряд дальше продолжал действовать уже самостоятельно, не имея официально никакого названия, просто как отряд Кушмизокова. Именно на этот период и приходится операция по освобождению мглинской тюрьмы.

Kuchmizokov 2 2

Командир партизанской бригады майор Айтеч Кущмизоков (справа) обсуждает со ст. сержантом Ахмедом Баташевым план совместных действий в тылу врага

Я полагаю, что эта дерзкая операция вполне была в духе таких горячих кавказцев, как тот же Баташев. И условия для неё создались идеальные: немцев в городе практически нет, в группе опытные диверсанты, есть местный проводник - бывший полицейский и настоящий гестаповец, решившие перейти к партизанам. А Красная Армия близко и надо заявить о себе громким делом перед скорым завершением военной и партизанской службы. И эта операция блестяще Кушмизокову удалась!

По мере освобождения области, партизанские соединения переставали функционировать, а их личный состав передавался на пополнение пришедших воинских подразделений. Кушмизоков в сентябре 1943-го года тоже передал оставшихся бойцов своей бригады, как “отряд т. Кушмизокова” в 31-ю гвардейскую стрелковую дивизию 11-й гвардейской армии Баграмяна, а сам ушёл в отставку в звании подполковника по состоянию здоровья (сказались тяжёлые ранения, полученные в 1941 году). Потом он был военкомом и секретарём райкома у себя на родине.

Перед своим уходом в отставку он не забыл оставить командиру 31-й дивизии полковнику Щербине для подписания наградные листы на своих партизан, наиболее отличившихся за последние время, среди которых, конечно же, были и все те, кто освобождал тюрьму. Этим и объясняется, почему и за что партизан награждали уже военные.

А теперь выскажу свои соображения о тех «нестыковках», которые возникают после того, как знакомишься с деталями различных версий этой операции.

В наградных листах партизан указано название отряда «Месть за Родину”, но партизанского отряда под таким названием в брянских лесах (по крайней мере, в то время) не было. Думаю, что название это условное, и не партизанского отряда, а диверсионной группы из состава отряда Кушмизокова, осуществившей захват мглинской тюрьмы. Партизаны могли дать это условное название как самой операции, так и группе, которая её осуществляла. Операция и на самом деле походила на месть тем полицаям, которые предали Родину! Ведь все полицейские, которые находились тогда в тюрьме, как говорится в наградных листах, были “прикончены”, и сам Монченко по пути к тюрьме лично "пристрелил” ещё троих своих бывших сослуживцев. То-есть, все они получили по заслугам! Так что такое название операции вполне соответствовало бы её содержанию! А то, что название это не отметилось где-то в статистике, так о какой такой статистике могла идти речь, когда всё партизанское движение Брянщины в эти месяцы плавно «перетекало» в действующую армию, и большая часть партизан становилась красноармейцами!

И ещё – о Монченко. Думаю, что грехи первых военных лет не давали его душе покоя до конца жизни. И в рассказах о своих военных подвигах, он не удерживался порой от искушения преувеличить их. Но - только в устных, на встречах с учащимися, среди друзей и сослуживцев. Да и не мог ведь он рассказывать всем о том, как ”пристрелил” на пути к тюрьме своих бывших сослуживцев-полицаев, понимая, что в городе остались их родные и близкие и ему после этого может не поздоровиться. Хотя, с другой стороны, и в наградном листе тоже могли ведь быть преувеличения. Кто знает?

Безусловно, отсутствие имени Ф. Габерля в числе награждённых за захват Мглинской тюрьмы, несправедливо. Но я, почему-то не сомневаюсь, что среди наградных листов, оставленных Кушмизоковым полковнику Щербине, было представление и на него. Но, вероятно, в каких-то штабных кабинетах решили подстраховаться – всё-таки бывший гестаповец, и вычеркнули его фамилию из числа награждённых. А мог ведь он проходить в наградах и по другому ведомству, такого ценного кадра наверняка использовали как-то иначе, а не поставили в общий строй с рядовыми партизанами.

Но как бы то там ни было, независимо от того, какой отряд или бригада осуществили эту операцию, каковы были те, или иные детали её, несомненным останется то, что в захвате тюрьмы мглинскими партизанами была вписана пусть небольшая, но яркая страница!

Главное, что все заключённые, которых при отступлении немцы неминуемо бы расстреляли, были освобождены, а тюрьма осталась с пустыми камерами и распахнутыми воротами!

Наверно, так вот и зарождаются легенды, когда рассказы о реальном событии, передаваясь от одного рассказчика другому, с течением времени обрастают необычными, порой неправдоподобными деталями и поворотами и восстановить истину при этом становится очень и очень трудно.

Глядишь, и у нас во Мглине скоро появится такая легенда!

 

К 75 –летнему Юбилею со Дня Победы в Великой Отечественной войне

Ломако Евгений

Эпизоды войны в жизни рядового представителя поколения Победителей

Полная версия

Оглавление

Накануне войны.. 2

Оккупация г. Мглина. 11

Расправа над патриотами села Шумарово. 15

Бои за освобождение Шумарово. 19

Освобождение Мглина. 21

Фронтовые эпизоды гвардии ефрейтора Ломако. 30

Восстановление разрушенного оккупантами хозяйства. 44

Источники и литература. 57

Накануне войны

Чтобы понять грандиозные, масштабные события, такие как Великая Отечественная война, и процессы ими порожденные, необходимо не только определить, какие субъекты и объекты участвовали в событии, но и конкретизировать соответствующую систему координат и масштаб рассмотрения события. Важно помнить, чем мог для жителей нашей страны стать другой исход той Великой битвы, которая развернулась на просторах европейской части России в 1941-1945 гг. Понимать, что впервые в истории человечества, речь шла о полном физическом уничтожении нашей страны и целых народов в ней проживающих. С этой точки зрения, интересным является то влияние, которое оказала война с таким целеполаганием на бытие отдельных людей, как она изменила их жизнь и, в конечном итоге, всю их дальнейшую судьбу.

В данной заметке мы представим только небольшой временной отрезок из жизни одного конкретного лица, судьба которого оказалась в водовороте грандиозных процессов, вызванных Великой Отечественной войной. Наша задача, используя лишь локальный масштаб рассмотрения данного процесса и документально подтвержденные факты и эпизоды частной жизни моего отца, Ломако Ивана Демидовича, дать представление, как это было на самом деле – в первые дни войны и в послевоенные годы восстановления разрушенного немецкими оккупантами всего уклада жизни населения одного из сел Мглинского края.

Из таких судеб, как из элементов мозаики, и складывается большое полотно того грандиозного события 1941-1945 годов, в котором мы героически выстояли, воюя практически против всей Европы, и победили, совершив невозможное. Фундамент этой победы был, конечно, заложен не только в годы пятилеток индустриализации страны, но и в первых декретах Советской власти о всеобщем образовании. Ведь Победа в этой войне, в первую очередь, определялась техническим превосходством в вооружениях, которое могли создавать и использовать лишь грамотные и технически подготовленные специалисты. Напомню, что уже 9 ноября 1917 г. совместным Декретом Всероссийского центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров была учреждена Государственная комиссия по просвещению, на которую возлагалась задача руководить всей системой народного образования и культуры. А 26 декабря 1919 г. был подписан декрет о том, что всё население страны в возрасте от 8 до 50 лет, не умевшее читать или писать, обязывалось обучаться грамоте. В результате, СССР в короткий срок превратился в страну всеобщей грамотности. Так, например, уже к 1920 году удалось обучить грамоте 3 млн. человек.

Мой отец, Ломако Иван Демидович (1912-1971), родился в селе Шумарово, Мглинского уезда Черниговской губернии, в семье зажиточного малороссийского казака Демида Проворовича (ок. 1876-1938).

Lomako Ivan Demidovich

Ломако Иван Демидович, ок. 1950 г.

Демид перед коллективизацией имел в своем распоряжении большое и крепкое крестьянское хозяйство. В собственном владении Демида были: пятистенный дом с надворными постройками, окруженными высоким забором с воротами и калиткой; баня с предбанником; гумно для сушки и молотьбы зерна; конная косилка; молотилка, приводимая в движение лошадьми; веялка для очистки зерна от мякины; мялка для обработки льна и конопли; различные телеги, сани и даже парадная двухколёска.

Демид владел также большим участком земли и луговыми пастбищами в пойме р. Воронусы, называемой Дубровка. Здесь до революции росли вековые дубы и проходили сельские ярмарки, куда товар привозили из ближайших городов Почепа, Мглина, Суража и сел Мглинского края. В хозяйстве Демида было несколько лошадей, коров и много других более мелких животных.

В начале XX Демид жениться на Лосевой Домне Николаевне (ок.1877-1940). В их семье рождается три сына – Варфоломей (1902), Кирилл (1905), Иван (1912), а также дочь – Ольга (1908). Трое детей Демида – Варфоломей, Ольга и Иван – прожили достаточно длинную жизнь, но с Кириллом случился несчастный случай. Перед войной лошадь сильно ударила задними ногами его в живот, повредив внутренние органы. Вначале думали, что все обойдется, но потом состояние Кирилла резко ухудшилось. Возможно, что от удара произошел разрыв кишок и начался сепсис. Отец повез Кирилла в больницу г. Мглина. Кирилл был в сознании и пока они ехали вдруг сказал: «Иван, как сладко поют птицы». Через несколько минут он скончался.

Domna c

Лосева (Ломако) Домна Николаевна, ок. 1935 г.

Varfolomey 2 c

Старший сын Демида Варфоломей,. 1955 г.

 Tetya Olya Manya 1962 c

Дочь Демида Ольга со своей дочерью Марией, 1962 г

 

В 1927 г. XV–й съезд ВКП(б) определил курс на коллективизацию сельского хозяйства. Сущность политики коллективизации заключалась в обобществлении средств сельскохозяйственного производства и замене частной собственности в сельском хозяйстве на коллективную (колхозную). По стране промчалась волна коллективизации, сметая старый крестьянский уклад жизни в деревнях и селах. Крестьяне сгонялись в колхозы насильственным путем под угрозой репрессий, обобществлялась не только земля, но и сельскохозяйственный инвентарь, мелкий рогатый скот, домашняя птица.

 Такая политика привела к активному сопротивлению со стороны состоятельных владельцев (кулаков, как их тогда называли), на хозяйства которых вводился повышенный денежный налог, осуществлялась конфискация хлеба, а в дальнейшем применялась и процедура и раскулачивания.

Массовая коллективизация сельского хозяйства в Мглинском районе началась в 1929 году, в год «великого перелома», который ознаменовался крупнейшими переменами в промышленности и сельском хозяйстве страны. В 1929-30 годах в самом городе Мглине было создано 4 колхоза: «Коминтерн», «17 партсъезд», «Вторая пятилетка» и еврейский колхоз «Дер-Эмес», организованный на базе Мглинского агроучастка.

В Шумарово в 1931 году был образован колхоз «Новая жизнь». Председателем назначили Ворону Кирилла Ермолаевича.

Raskulashivanie

Кугач Ю.П. Раскулачивание

Согласно семейному преданию, оба моих деда, Ломако Демид Проворович и Лисейцев Никифор Ермолаевич (1871-1935), как владельцы крупных крестьянских хозяйств были насильно направлены на принудительные работы в интересах новых строек социализма. Возможно, что они были привлечены к работам на строительстве железной дороги Унеча-Мглин-Клетня.

V Kolhoz

В. Дилка. Организационное собрание колхоза.

Тогда старший сын Демида Варфоломей (1902-1968) все движимое имущество своего отца, лошадей и одну корову безвозмездно передал во вновь создаваемый в с. Шумарово колхоз «Новая жизнь», что позволило Демиду избежать стандартной для того времени тотальной процедуры раскулачивания.

Младший сын Демида Иван в 1928 году окончил 9 классов средней школы – в то время среднее образование было девятилетним. Это был год завершения партийной дискуссии о путях развития страны и перехода от новой экономической политики к политике индустриализации.

Главной задачей индустриализации было наращивание экономической и военной мощи государства максимально высокими темпами. Еще в декабре 1927 г. на XV съезде ВКП(б) были приняты «Директивы по составлению первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР». Начало социалистической индустриализации как составной части «триединой задачи по коренному переустройству общества» (индустриализация, коллективизация сельского хозяйства и культурная революция) было положено первым пятилетним планом развития народного хозяйства (19281932).

«Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут», – так охарактеризовал сложившуюся в мире внешнеполитическую обстановку И. В. Сталин.

Этот план дал основания для проведения государством целого ряда мер экономического, политического, организационного и идеологического характера, что возвысило индустриализацию в статус концепции, эпоху «великого перелома», когда стране предстояло развернуть строительство новых отраслей промышленности, увеличить производство всех видов продукции и приступить к выпуску новой техники. Создаваемые в массовом масштабе предприятия требовали наличия большого количества рабочих рук, которые должны были обеспечивать развернутые по всей стране профессионально-технические училища. В одно из таких училищ, готовящих столяров-краснодеревщиков, и поступает Иван Ломако. Завершает учебу он в тот момент, когда с 1929 г. в крае начинается интенсивное строительство железной дороги Унеча-Мглин-Клетня-Рославль.

Stroitelstvo dorogi

К. Савицкий. Ремонтные работы на железной дороге

 С участия в реализации этого масштабного проекта, Иван и начинает свою трудовую деятельность в должности столяра. Дорогу строило государство по заранее разработанному проекту. Строительные работы производились в течение 3 лет. На разных участках трассы одновременно работали большие группы людей без машин. На волах, лошадях, вручную воздвигались насыпи, подвозился камень, сооружались опоры железнодорожных мостов.

Doroga Hornovka

Насыпь  недостроенной железной дороги через Мглин в районе д. Хорновка, 2011

От Унечи в сторону Шулаковки на расстоянии 5 км были положены рельсы, и здесь уже ходил поезд. На трассе железнодорожного полотна был выполнен большой объем земляных работ, однако в 1932 году строительство прекратилось. Остатки этой насыпи и железобетонные быки через Воронусу по-прежнему можно видеть, например, около д. Хорновка. Так завершилась третья неудачная попытка строительства железной дороги через Мглин. Одновременно с учебой Иван играл на гармошке русского строя, увлекался фотографией, занимался ремонтом часов разных марок, был и плотником и жестянщиком, мог починить и восстановить работоспособность любого технического прибора или приспособления своего времени – словом, считался в селе «мастером на все руки». В 1933 году он женится на Лисейцевой Анастасии Никифоровне (1910-1998).

Otec 1935 4 c

Ломако Иван Демидович, ок. 1935

foto 1c

Лисейцева (Ломако) Анастасия Никифоровна, 1935а

И как раз на это время в крае приходится пик голода «тридцатых годов», основной причиной которого была крайняя неэффективность колхозной формы сельскохозяйственного производства в первые годы коллективизации. Резко сократилось производство зерна, производство мясомолочной продукции упало почти до нуля. На Украине, в центральных районах России и Поволжье наступил страшный голод 1930-1933 гг., названный в народе «голодовкой 30-х годов».

Вот как об этом времени в сборнике «Клинцовский летописец» вспоминает старожил Павел Максимович Храмченко.

«После 1917 года земля была отдана крестьянам. Крестьяне получили землю из расчета на пай три гектара пашни и по трети гектара сенокосных угодий. На семью приходилось по три-четыре пая. Работая на своей земле, крестьяне окрепли, в каждом дворе было по 1-2 коровы, с десяток овец, стада гусей, уток, куры. Крестьяне зажили лучше, чем при царской власти. Но с 1929 года началось обобществление земли. Отдавая в колхоз землю, коня и корову, крестьянин терял точку опоры, превращался в нищего.

Переход в колхоз для труженика крестьянина был равносилен полному разорению. Вкусив радость работы на себя, крестьянин не хотел расставаться с землей. В отношении строптивых был применен испытанный на нэпманах метод экономического подавления. Семью, объявленную кулацкой только за то, что не вступает в колхоз, облагали большим налогом. Крестьянин расплачивался первый раз сполна в надежде откупиться. Но через несколько месяцев на него накладывали более высокий налог. Со второго раза большинство семей разорялись и становились нищими».

Объективно голод был порожден неудачной политикой коллективизации, порочная практика которой в сфере сельского хозяйства сказывалась вплоть до начала войны. П.М. Храмченко, как очевидец, приводит многочисленные конкретные примеры доведения до нищеты ранее крепких крестьянских хозяйств. В селах и деревнях не стало былых песен, исчезли вечерние посиделки, пляски и хороводы под гармонь. Кто смог, убежал из деревни на стройки социализма.

Вероятно, сразу после свадьбы, из-за отсутствия работы и неблагоприятных последствий коллективизации, Иван и Анастасия уезжают в Керчь, где в это время уже жил их друг детства Карп. В Крыму они жили недолго, так как и там наступил страшный голод – люди умирали прямо на улице. Примерно через полтора – два года, скорее всего вследствие беременности матери, они возвращаются в с. Шумарово, в дом Демида, где в декабре 1934 г. рождается старший сын Александр, а затем в апреле 1940 г. еще один – Евгений.

В 1938 г. в возрасте 62 лет умирает Демид, а через два года и его жена Домна (1977-1940). В это же время, в 1940 г., Ломако Ивана назначают заведующим производства лесозавода в г. Мглине, и наша семья переезжает жить в дом на ул. Первомайской, недалеко от этого завода.

Когда началась Великая Отечественная война, отец по брони военкомата был освобожден от призыва, так как его опыт был необходим для организации производства продукции лесозавода. Но уже 16 августа 1941 года Мглин оказался оккупирован немцами, где они учредили биржу труда и организовали строгий учет всех горожан для привлечения их к трудовой повинности в интересах Германии.

Dom Vo Mgline 2

Дом на Певомайской ул. г. Мглина, где жила семья Ломако Ивана до войны, фото 2010 г.

 

Оккупация г. Мглина

В городе был установлен жесточайший режим принуждения, так называемый «новый порядок», согласно которому жители Мглина воспринимались как «недочеловеки» и подлежали частью уничтожению, а частью – превращению в покорных рабов. Всё население подлежало охвату строгой принудительной системой регистрации.

Из кровавого застенка, устроенного в подвале бывшего здания райкома партии, гестаповцы, после пыток и избиений, ежедневно увозили на глиняные карьеры около крахмального завода, а также в Беловодку и Черноручье, людей, подозреваемых в связи с партизанами, где их расстреливали у ранее вырытых могил.

Поголовному преследованию со стороны фашистских извергов подвергалось еврейское население независимо от пола и возраста. Всех их, включая женщин, стариков и детей, выгоняли из своих домов и квартир, заключали в тюрьму, где их мучили голодом и постоянно пытали.

2-го марта 1942 года немецкое командование с утра запретило жителям города выходить из своих домов. В этот день фашистские бандиты СС и СД расправились с беззащитным еврейским населением. Целый день беспрерывно из тюрьмы выводили людей, загоняли их группами в избушку, находящуюся в городском парке, где заставляли раздеться догола, а потом босяком гнали по обледенелому снегу к яме, заранее вырытой на склоне холма парка, где пьяные убийцы расстреливали их из автоматов, не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей.

Об этой нечеловеческой акции рассказали в подробностях М. Монченко и И. Мармылев, служившие в Мглинской полиции, но поддерживавшие связь с партизанами. Позже они ушли в партизанский отряд «Месть за Родину». Монченко и Мармылев стали свидетелями слов ребенка, доносившимся из ямы: «Дядя, не закапывай мне головку, сыпь землю на ножки...», – которые и сегодня помнят мглинчане.

На месте расстрела евреев ныне есть две братские могилы и небольшой памятник с надписью: «Здесь покоится прах более 500 мирных жителей, ставших жертвами фашизма 2 марта 1942 года».

 2

Братская могила на месте расстрела мирных жителей г. Мглина

На Базарной площади Мглина был устроен лагерь для военнопленных. Заключённых избивали, морили голодом. Были случаи, когда оккупанты расстреливали мирных жителей за попытки передать хлеб или картошку военнопленным, умиравшим от голода. Особенно фашисты зверствовали по отношению к советским хозяйственным активистам, партизанам и тем, кто поддерживал с ними связь.

Некоторое время, по инерции, отец еще продолжал работать на лесозаводе, где локомотив приводил во вращение электрогенератор, обеспечивающий город электрическим освещением. Александр до сих пор помнит, что когда, однажды, локомотив остановился и у немецкого коменданта погас свет, то в наш дом на Первомайской явился немец и, указывая на лампочку, характерным жестом, проведя рукой под горлом, показал, что если освещение не будет восстановлено, то отца немедленно повесят.

Поэтому, учитывая установленный оккупационной властью в г. Мглине режим, наша семья срочно покинула город и вернулась в дом деда Демида, который располагался на Ломаковке – так называлась часть домов села Шумарово, где проживали жители, преимущественно имевшие фамилию Ломако.

Lomakovka 2

Ломаковка с. Шумарово, справа вверху, 2011 г.

А были еще – Рыжовка (жили в основном Рыжинские), Колбасовка (здесь проживали те, кто имел фамилию Колбаса), Лосевка (проживали – Лосевы) и, наконец, Новые усадьбы (здесь уже участки под застройку выдавались всем подряд).

До войны Шумарово – это было большое и красивое село, расположенное на возвышенном левом берегу реки Воронусы, с Георгиевской церковью в центре села. Очевидно, с этого места, называемого Церковной горой, и начинается заселение с. Шумарово. Оно представляет собой возвышенную площадку (городище), с востока защищенную рекой, а с севера и юга глубокими рвами. В древности такие места всегда использовались для сооружения крепости с церковью внутри.

Перед войной жили здесь трудолюбивые, спаянные в один коллектив, хлебосольные и добрые люди. В каждом доме были достаток и благополучие. Жители села постоянно отмечали престольный праздник в честь Святого Георгия, молодежь собиралась по вечерам на танцы под гармонь, пели песни, преимущественно малороссийского содержания. Колхоз «Новая жизнь», в числе других коллективных хозяйств Мглинского района, числился передовым.

Shumarovo1

В селе был учрежден волостной, а затем сельский совет, в административно-территориальном и хозяйственном ведении которого были собственно с. Шумарово, Рудня, Филоновка, Крымок, Кипти и хутор Ясенский.

Scumarovo

Общий вид села Шумарово, 2011 г.

Расправа над патриотами села Шумарово

Sasha 1951

Брат Саша, 16 лет, ок. 1951

Проживая на Ломаковке, отец установил активную связь с мглинскими партизанами. В частности, записки для связи он часто передавал с помощью старшего сына Александра, которому в то время было лишь шесть лет. Для этого записка пряталась, обычно под подкладкой кепки, и Саша бегал через Воронусу на Филоновку для ее передачи Ломако Полине Трифоновне, связной партизана Лисейцева Изота Никифоровича, брата нашей матери.

С осени 1941 года гитлеровцы перешли к массовому изъятию скота у населения. В Дивовке, Белькове, Балыках, Печне и ряде других деревень был угнан весь скот. Одновременно гестапо ужесточило карательные меры. Стали поступать тревожные вести – то в одном, то в другом селении фашисты в качестве меры устрашения начали прибегать к массовым расправам, производя расстрелы патриотов. Одна из таких расправ была учинена гестаповцами и в селе Шумарово.

С приходом оккупантов в Шумарове учредили полицейский стан, под особым надзором которого постоянно находился советский хозяйственный актив села и окрестных деревень. Вскоре по навету предателей активисты села Шумарово подверглись зверской репрессии.

На исходе был декабрь 1941 года. За измену Родине партизаны уничтожили старосту села Филиппа Лосева. Было это так.

Chuprik 2Чуприк Павел Терентьевич

В один из дней в наш дом на Ломаковке пришла группа партизан, которой командовал политрук 3-й роты Чуприк Павел Терентьевич – старый друг отца, до войны – председатель Шумаровского сельского совета. Он сказал:

– Иван веди к Филиппу, принято решение его уничтожить.

Здесь необходимо отметить, что до войны наша семья была дружна с семьей Филиппа: его дочь Агапья была моей и моего брата Саши крестной матерью. Но началась война, которая все изменила.

Пришли к дому полицая. Отец постучал.

– Кто там? – спросил Филипп.

– Это я, Иван, – ответил отец. Филипп открыл дверь и тогда прямо посреди дома Чуприк Павел его застрелил.

Понимая, что фашисты просто так этого не оставят, отец на всякий случай над лежанкой печки в потолке второй комнаты дома освободил две доски. И действительно, на следующий день ночью в дом постучали. Пришли немцы с полицаями.

– Задержи их, Настя, – сказал он моей матери.

– Кто там? – спросила мать.

– Открывай. Иван дома?

– Его нет, – отвечает мать и продолжает возиться с засовами...

Зашли в дом, все осмотрели и ушли. А в это время отец через потолок выбрался на чердак дома, и через сарай в одном белье, босиком по морозу по оврагу побежал в один из ближайших домов, к деду Мамону, а затем некоторое время скрывался у Домны Трифоновны, племянницы своей жены, в д. Филоновка, недалеко от с. Шумарово. Так он спас свою жизнь. Отмечу, что и после войны хорошие отношения с дочерью Филиппа Агапьей наша семья сохранила.

В результате проведенной карательной операции немцы арестовали нескольких активистов, уважаемых всеми односельчанами:

 Uliyana 2

Маюрова Ульяна Ивановна

– Ломако Севостьяна Афанасьевича,

– Колбаса Ивана Гавриловича,

– Маюрова Ефима Прохоровича,

– Сапоненко Платона Мартыновича,

– Черного Евтихия Фомича,

– Ворона Федора Ермолаевича

и молодую учительницу, комсомолку Ульяну Ивановну Маюрову.

Фашисты раздели их до нижнего белья, разули и в лютый 40-градусный мороз привели на площадь у магазина, положили на снег лицом вниз и после истязаний и надругательств расстреляли из пулемета. Полиции гестаповцы дали строгий приказ не хоронить в течении 3-х дней. Расстрел, по мнению гестаповцев, должен был явиться акцией устрашения для местного населения. Но фашисты просчитались: приходившие посмотреть на это чудовищное злодеяние односельчане и жители окрестных деревень плакали и с чувством яростного гнева высказывались: «Изверги, гады, изуверы, антихристы!», «Ничего, придет время, зверье, вы за это поплатитесь, час расплаты наступит!». В сознании людей разгоралось пламя народного гнева, усиливалась готовность вступить в борьбу с заклятым врагом.

 Расстрел ни в чем не повинных людей учинили действительно изуверы, расчетливо зарядив пулемет патронами с разрывными пулями. Черепа большинства несчастных были взорваны, ослепительно белый снег возле трупов был залит огромными до черноты пятнами крови, лица изуродованы... Все это являло собой ужасную картину...

 Вот как вспоминала об этом жена расстрелянного Севостьяна Афанасьевича Ломако, Александра Акимовна:

– Это были не люди, а звери. Ничего у них не было человеческого. Как отъявленные бандиты, они ворвались поздно ночью в дома, подняли с постели людей, не давая им одеться, выталкивали на мороз, тут же принялись жестоко избивать и погнали к магазину, к месту расстрела.

Pamyatnik177 2

Памятник жителям села Шумарово, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны

Вспоминая об этой страшной трагедии, Александра Акимовна не плакала. За долгие годы выплаканы все слезы: рано лишилась мужа, а потом и сына – погиб на фронте... Односельчане похоронили патриотов тихо и скромно, без всяких почестей, под злобным надзором полицейских.

После войны в Шумарово открыли памятник с мемориальными досками, на которых высечены имена односельчан, жителей соседних деревень Шумаровского сельсовета – фронтовиков и партизан, павших в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Всего на этих досках 177 имен. Среди них и имена расстрелянных фашистами патриотов села Шумарово. Прошло уже много лет с того времени, а к памятнику постоянно приходят земляки, близкие и дальние родственники, чтобы возложить цветы, почтить память жертв фашизма.

Бои за освобождение Шумарово

Уже в конце августа - начале сентября 1943 года, когда части Красной армии приблизились к селу, наступил час освобождения от фашистской оккупации. Отец, мать, брат Александр и я, опасаясь карательных операций немцев, предусмотрительно покинули село Шумарово и перебрались в ближайшую к лесу деревню Поповку. Под Поповкой располагался лагерь партизан, с которыми отец установил непосредственную связь. И уже 2 сентября 1943 года непосредственно в отряде партизан был зачислен красноармейцем в 342 стрелковый полк 121 дивизии им. Суворова.

А 20 сентября он встречал шедшие со стороны с. Вормино самоходно-артиллерийские установки подполковника М.Т. Каширина с красноармейцами на борту, показывая им место форсирования р. Воронусы под Глинищем, правее д. Рудня для последующего наступления на Мглин. Артиллеристы произвели несколько залпов по городу Мглину и через «Собачье кладбище», минуя Рудню и Шумарово, направились в сторону Мглина.

Под Рудней немецкий самолет сбросил бомбу на наш танк Т-34. Его разорвало практически пополам. Остатки от этого танка еще долгое время после войны лежали под Рудней. А в самой Рудне прямо в центре деревни наши войска вынуждены были оставить легкий танк Т-26. Жаль, что его в итоге утилизировали, а нужно было оставить как память о тех событиях.

В направлении Мглина наступали части 121-й гвардейской дивизии 3-й армии А.В. Горбатова. В самом Мглине в это время все еще находились крупные силы врага. Со стороны Шумарово на Мглин наступал 1146-й стрелковый полк. Перед Мглином вражеские части прикрытия оказали такое сопротивление, что полк гвардии подполковника Каширина М. Т. лишь после второй атаки занял 20 сентября сгоревшее Шумарово, дважды переходившее из рук в руки. Немцы оказывали отчаянное сопротивление в связи с тем, что через Мглин двигались отступающие части с Почеп в направлении Гомеля. Потеря Мглина являлась для них катастрофой, так как могло произойти их полное окружение и уничтожение.

При вторичном отступлении немцы подожгли Шумарово. Сгорело много домов жителей села. Вследствие этого, многие семьи были вынуждены жить в землянках или у соседей, дома которых уцелели во время пожара. Сгорела деревянная церковь, построенная на высоком берегу Воронусы и являвшаяся украшением села и его доминантой, сгорел и наш дом на Ломаковке и все усадебные постройки.

После возвращения из-под Поповки, мы до весны 1944 г. сначала жили в доме Ломако Полины Трифоновны, а потом, вплоть до окончания войны и демобилизации отца летом 1945 года, у соседей на Ломаковке.

В результате боев за Шумарово погибло 68 наших солдат. В их честь на братской могиле в селе установлен памятник.

 Mogila Scumarovo 2

Братская могила воинам, погибшим при освобождении с. Шумарово 20-21 сентября 1943 г

Освобождение Мглина

Летом 1943 года в составе 3-й армии Брянского фронта дивизия, под командованием генерал-майора Червония Логвина Даниловича, тогда называвшаяся еще как 342 стрелковая, участвовала в контрнаступлении в ходе Курской битвы, и в результате упорных боёв 20 июля освободила г. Мценск, а 5 августа вышла на западную окраину г. Орёл.

В ходе Брянской операции дивизия под командованием Червония форсировала реку Десна в районе города Жуковка, освободив райцентр Клетня, а 22 сентября — город Мглин. На следующий день дивизия форсировала реку Ипуть, освободив г. Сураж. К 26 сентября дивизия вышла на территорию Белоруссии к посёлку Костюковичи. В этот же день 342-я стрелковая дивизия была преобразована в 121-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Kashirin MT 2 c 2

Командир 1538 тяжелого самоходного артиллерийского  полка подполковник Михаил Тимофеевич Каширин

Krukovskii2Крюковский Петр Павлович, командир подразделения САУ, освобождавшего город Мглин в сентябре 1943 года (фото 1943 г.)

Таким образом, Мглин освобождала 342-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал-майор Л.Д. Червоный. В это время 13-й гвардейский тяжелый танковый полк шел из Жуковки на Мглин через клетнянские леса. Но в Шумарово и в город первыми вошли самоходки 1538-го полка подполковника Михаила Тимофеевича Каширина (1907-1944) с воинами 342-й стрелковой дивизии.

В ночь на 21 сентября командир танкового подразделения Петр Крюковский получил приказ командования взять на броню танков группу автоматчиков-десантников и ворваться во Мглин с тем, чтобы отвлечь на себя силы противника для успешного продвижения советских войск в направлении Унеча-Клинцы-Гомель.

Участник боев на подступах к Мглину со стороны Шумарово гвардии майор запаса Петр Крюковский в своих воспоминаниях в мглинской районной газете писал:

«В ночь на 21 сентября командир полка, гвардии подполковник Т.М. Каширин перед моим подразделением поставил задачу взять на броню боевых машин десантников-автоматчиков, ворваться в город и завязать бой с немецким гарнизоном. Ранним утром 21 сентября, взяв на броню трех самоходно-артиллерийских установок 30 автоматчиков из дивизии 3 Армии Брянского фронта, мое подразделение от Шумарово двигалось на Мглин. Я находился во второй машине. Так было легче управлять боем».

Мглинчанин Иван Андреевич Юрченко, живший в конце улицы Буденного, рассказывал, что в это время около его хаты на огороде были установлены немецкая пушка обычного типа и самоходная пушка «Тигр». Обе пушки были направлены в сторону Шумарово и прикрывались значительными силами автоматчиков, укрывшихся тут же, за хатами и другими постройками.

«Когда наши самоходки начали приближаться к восточной окраине ул. Буденного, немецкие пушки с расстояния 500600 метров открыли огонь, продолжает П. Крюковский. Под огнем врага наши автоматчики спрыгнули с брони самоходок и вступили в бой. Бой неравный, скоротечный, тяжелый. Две машины лейтенантов В. И. Кротенкова и А. И. Гурина сгорели вблизи крайних домов, а танк Черкасского свернул с ул. Буденного в поле и был подбит вблизи Шумаровской дороги.

Четвертый танк с названием «Мститель», действовавший правее, тоже был подбит. Но, когда гитлеровцы приближались к машине с криком: «Русс, капут!», пулемет из танка открыл огонь. Кричавшие «капут» отползли в огород, оставив на поле убитых. Подбитый, но «живой», танк остался в нейтральной полосе. Позднее отремонтированный «Мститель» принимал участие в боях за Белынковичи и Костюковичи («Заветы Ильича» за 1978 год № 110).

Об экипаже и самоходке Черкасского подробнее Крюковский рассказывал так:

«Самоходка Черкасского под непрерывным огнем противника маневрировала и отходила задним ходом назад. Один из снарядов попал в башню под основание люка, и люк заклинило. Очередной снаряд вывел самоходку из строя, и она не смогла двигаться. Гитлеровские автоматчики окружили самоходку, пытаясь захватить наших воинов живыми. Самоходка в это время уже сильно дымила, значит, внутри самоходки горело. Радиостанция командира полка поймала в эфире голос командира машины лейтенанта Черкасского, сообщавшего о случившемся. Герои-танкисты попытались из подбитой машины открыть огонь по гитлеровцам. Вдруг радиопередача внезапно оборвалась, но вскоре послышался «Интернационал», который танкисты пели в горящей самоходке. Весь экипаж погиб, но не сдался. Все члены экипажа посмертно были награждены высокими наградами».

Об одном из участников боя мглинчанка М. П. Ляхова, проживающая по ул. Буденного, д. 42, по памяти сообщила: «После боя один из танкистов огородами незаметно дополз до моей хаты. Звали его Владимир Михайлович Коняев, родиной из Горьковской области. Локтевая часть правой кисти была раздроблена, в рану набилась земля. Его юношеское лицо выражало нестерпимые муки. Я разрезала гимнастерку, сняла грязную повязку с руки, промыла и перевязала рану, сняла боевые награды и спрятала в солому, самого уложила в постель. Моя семья укрылась в огороде в конопле. Сюда мы хотели перенести и Коняева, но он решительно воспротивился. Скоро немцы начали жечь город, подожгли и мою хату. Коняев выбил окно, выскочил в огород, сорвал повязку и потерял сознание. Мы с соседкой спрятали его в бане. Утром 22 сентября на белых конях въехали в город наши войска. Коняева взяли в госпиталь», — закончила рассказ М. П. Ляхова.

Танкисты, погибшие при освобождении Мглина, были отмечены специальным приказом от 16 октября 1943 г. командующего бронетанковыми и механизированными войсками 3 Армии:

– командир самоходной установки 1538 полка лейтенант Виктор Иванович Коротенков (1914-1943), уроженец Тульской обл.,

– командир самоходной установки 1538 полка лейтенант Черкасский Абрам Матвеевич (1923-1943), уроженец Удмуртской АССР,

– орудийный самоходной установки 1538 полка ефрейтор Жаров Петр Никитович (1904-1943), уроженец Удмуртской АССР,

– орудийный самоходной установки 1538 полка гвардии ефрейтор Киселев Дмитрий Константинович (1906-1943), уроженец Ивановской обл,

– механик водитель самоходной установки 1538 полка гвардии старший сержант Панекин Михаил Васильевич (1921-1943), уроженец Орловской обл.,

– санинструктор медсанчасти 1538 полка старшина Шеходанова Анна Ивановна (1922-1943), уроженка г. Игарка Красночрского края.

Prikaz 1

Prikaz 2

По непонятным причинам в этом приказе отсутствует командир самоходной установки 1538 полка лейтенант Алексей Иванович Гурин (?-1943), о котором упоминает в своем рассказе Петр Крюковский. Можно предположить, что возможно он полностью сгорел в своем танке вместе с документами и его невозможно было идентифицировать,

О подвиге танкистов 1538 полка, погибших в бою за г. Мглин 21 сентября 1943 г., наглядно рассказывают скупые строки их наградных листов, подписанных подполковником Кашириным через шесть дней после боя за Мглин.

 NL1 a

Наградной лист лейтенанта Виктора Ивановича Коротенкова (1914-1943)

 NL2 a

 Наградной лист лейтенанта Черкасского Абрама Матвеевича (1923-1943

 NL3 a

 Наградной лист ефрейтора Жарова Петра Никитовича (1904-1943),

 NL4 a

Наградной лист гвардии ефрейтора Киселева Дмитрия Константиновича (1906-1943)

 NL5 a

Наградной лист гвардии старшего сержанта Панекина Михаила Васильевича (1921-1943)

 NL6 a

Наградной лист старшины Шеходановой Анны Ивановны (1922-1943)

Партизаны мглинского отряда, встретившиеся с вновь подошедшими регулярными частями Красной Армии в Поповке, дали командованию ценные разведданные о немецком гарнизоне во Мглине. Учитывая неудачу лобовой атаки танкистов, командование начало концентрировать крупные силы для взятия города в клещи, сосредотачиваясь на линии Рудня–Шумарово–Ветлевка, в непосредственной близости от Мглина.

Немцы видели, какие силы советских войск концентрируются на подступах к городу, поняли, что Мглин больше удержать не могут, и 21 сентября во второй половине дня немецкий гарнизон начал эвакуироваться.

В это время факельщики уже поджигали восточную окраину, а затем подожгли весь город. К этому времени большая часть населения покинула город и укрылась в оврагах в ближайшем лесу. Оставшиеся в городе попрятались в погребах, банях, коноплянниках. У немцев, спешно эвакуировавшихся из Мглина, не было времени разыскивать и убивать попрятавшихся в городе людей, но они успели расправиться с заключенными, находившимися в подвале гестапо.

Рано утром 22 сентября части 121-й дивизии Червоного с южной стороны и части Гришина с северной стороны начали обтекать Мглин и в восьмом часу заняли город. В это время фашист-факельщик термическими выстрелами еще поджигал дома по Октябрьской улице за кладбищем.

Когда наши части от Ветлевки приближались к Первомайской улице, а от Шумарово по ул. Буденного, в город уже ворвались танкисты. В немецком госпитале они еще успели захватить офицера медицинской службы, дежурившего у телефона, но сам госпиталь был уже пуст. Своих тяжелораненых фашисты пристрелили, остальных успели вывезти из здания школы. В освободившуюся школу раньше других прибежали учитель математики Игнат Мертиевич Палевич и сторож школы Георгий Кондратьевич Шунько.

И. М. Палевич рассказывал: «Пристреленных немцев мы стащили в одно место и спасли школьный деревянный флигель, только что подожженный отступавшими оккупантами. Основное каменное здание средней школы, приспособленное под госпиталь, немцы не поджигали, но уничтожили всю школьную мебель, выбили все окна и двери. В таком виде 22 сентября наши войска заняли среднюю школу под временный госпиталь».

При отступлении из города почти все дома центральных улиц были сожжены немцами. Повсюду валялись трупы гитлеровцев, остовы разбитых машин, минометы, напоминая о бесславном и позорном бегстве «непобедимой» армии. Все промышленные предприятия, а также учреждения были уничтожены, а крахмальный завод взорван.

Улицы города были завалены горелыми остатками домов и обломками изгородей. Городской парк был превращен в еврейское кладбище. От летнего театра осталось одно пепелище. Все колхозные скотные дворы, конюшни, свинарники, зернохранилища были уничтожены. Многие колхозы района после освобождения от оккупации не имели ни одной лошади и никакого другого скота.

Из политдонесения Политотдела 121 гвардейской дивизии в Политотдел 3-й армии о боях за город Мглин

25 сентября 1943 г.

«Части дивизии с 21 сентября 1943 г. вошли в соприкосновение с противником на подступах в гор. Мглин. Противник пропустил 1146-й стрелковый полк в предместья города, после чего перешел в контратаку из населенных пунктов, расположенных севернее и южнее города. Под напором превосходящих сил противника 1146-й стрелковый полк отошел, понеся при этом потери в живой силе до 300 человек убитыми и ранеными. Части дивизии, перегруппировав свои силы, повели решительное наступление и к утру 22.09.43 г. овладели городом Мглин... В ночь с 24 на 25.09.43 г. части дивизии форсировали реку Ипутъ и ведут упорные бои за овладение городом Сураж...». 

Вечером того памятного дня солдаты и офицеры полка, трудящиеся города проводили со всеми воинскими почестями в последний путь погибших в боях за Мглин: киевлянина, командира экипажа самоходно-артиллерийской установки, девятнадцатилетнего лейтенанта А.М. Черкасского, капитана В.И. Кротенкова, так и не успевшего посетить родной Новозыбков, ефрейтора В.И. Лотарева из Горького, старшину медслужбы А.И. Шеходанову из Сибири и других, посмертно награждённых орденами и медалями Родины. Захоронены они были в сквере на Советской площади города. А 24 сентября состоялся большой митинг, посвященный освобождению города и района от немецко-фашистских захватчиков. На нём выступали представители воинских подразделений, освобождавших район, бывшие партизаны и горожане.

В бою за Мглин погибли 28 автоматчиков и экипажи сгоревших танков. Имена их высечены на мраморном памятнике, установленном во Мглине в 1976 году. Память о погибших увековечена и в названии ул. Танкистов, которая до этого была безымянной.

Фронтовые эпизоды гвардии ефрейтора Ломако

После освобождения многие жители с. Шумарово райвоенкоматом были призваны в Красную Армию. Был зачислен красноармейцем 342 гвардейского стрелкового полка 121 дивизии и отец. Свой боевой путь он начинает ездовым комендантского взвода, включавшего два отделения – стрелковое (сержант и 11 стрелков-красноармейцев) и хозяйственное (3 сержанта и 11 солдат). Комендантский взвод во время войны являлся одной из частей управленческого аппарата полка. Он был предназначен для охраны и хозяйственно-бытового обслуживания командования, штаба, начальников отдельных служб и политаппарата полка. Обычно комендантским взводом командовал офицер в чине лейтенанта/мл. лейтенанта.

В хозяйственное управление взвода входили – одна пароконная повозка и три походные кухни кавалерийского образца. Пароконная повозка с ездовым предназначалась для транспортировки документов и личных вещей офицерского состава полка, а три другие пароконные повозки представляли собой походные кухни.

Povozka parokonnaya 1a

Пароконная повозка времени Великой Отечественной войны

Kuhnya Povozka

Каращук Андрей. Полевая кухня

Ездовым пароконной повозки комендантского взвода и был зачислен отец. Должность «ездовой» – сейчас в армии анахронизм. А в войну, особенно в начале - это была весьма распространенная специальность. Снабжение войск боеприпасами и продовольствием, артиллерийские упряжки, вывоз раненых - все это на лошадях. Да и командиры, за отсутствием автомашин, нередко обходились конной упряжкой. Вот такую упряжку и доверили только что призванному красноармейцу Ломако Ивану.

Не ездового комендантского взвода была возложена полная ответственность за сохранность всех оперативных документов полка, находящихся в повозке. Для выполнения этой задачи он был вооружен автоматом.

Отец рассказывал, как в первые месяцы фронтовой службы, он после длительного похода устал и уснул в повозке, что обнаружил командир полка. Вероятнее всего это был полковник Ячменев Федор Абрамович, который командовал 342 полком в период с 19.11.1943 г. по 19.04.1944 г. Полковник Ячменев, возмущенный таким проступком, вытащив пистолет угрожал расстрелять отца на месте. Правда, через некоторое время он взял себя в руки и инцидент был исчерпан. Однако эта ситуация показывает, насколько высокой была требовательность командиров Красной Армии к своим подчиненным во время войны. С такого драматического эпизода и начинается второй период военной жизни Ломако Ивана в составе 342 стрелкового полка…

kartachov Командир 342 полка Карташев Иван Иванович

В октябре 1944 г. полковник Ячменев Ф. А. от командования 342 полком был отстранен, а на его место назначен полковник Пономаренко Илья Степанович-, а затем Карташев Иван Иванович (1899-1950), который и оставался командиром полка до конца войны.

За успешные действия в Орловской наступательной операции и проявленный при этом массовый героизм 23 сентября 1943 года 342 дивизия была награждена почётным званием «Гвардейская», получила новый войсковой № и преобразована в 121-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Дивизия в ноябре приняла участие в Гомельско-Речицкой операции. Форсировав реку Сож, порвала оборону противника и освободила село Корма и к 25 ноября вышла к Днепру в районе города Рогачёв. За освобождение Гомеля 121-я гвардейская стрелковая дивизия получила почётное наименование «Гомельской», а командующий 121-й дивизии генерал-майор Червоний был награждён орденом Суворова 2-й степени. Во время боёв севернее Гомеля Червоний был тяжело ранен, отказавшись эвакуироваться в госпиталь, лечился в дивизионном медсанбате. После двух месяцев лечения Червоний вернулся на должность командира дивизии.

Развивая наступление в Брянской и Гомельской операциях 121-я дивизия, как указывалось выше, принимала участие в освобождении городов Мглин, Сураж, Почеп и в форсировании реки Сож с выходом на реку Днепр в Белоруссии. Затем 121-я дивизия участвует в Ровно-Луцкой операции. За прорыв обороны в ходе дальнейших наступательных боев на львовском направлении, в том числе при освобождении городов Ровно и Луцка, а также за проявленные при этом доблесть и мужество дивизия была награждена орденом Суворова II степени (9 августа 1944 года).

24 июля 1944 г. части 121-я дивизии вступили на территорию Польши и участвовали в освобождении польских городов Вреслав и Жешув.

Boevoy Puty 121 Divizii 3

Боевой путь 121 гвардейской Гомельской дивизии в 1943-1945 гг.

Преодолевая ожесточённое сопротивление противника, 121-я дивизия 24 января пересекла границу фашистской Германии и стремительно продвигалась к Одеру. 26 января с ходу форсировала его и, захватив плацдарм, вела упорные бои за его удержание. Затем в феврале 1945 года дивизия успешно действовала в Нижне-Силезской наступательной операции. С 16 апреля дивизия участвовала в Берлинской операции, а затем в боях за освобождение Праги.

 Chervoniy LD 2 c

Герой Советского Союза генерал-майор Червоний Логвин Данилович

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии генерал-майору Червонию Логвину Даниловичу (1902-1980) присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4808).

Таким образом, фронтовая жизнь отца начинается с боев за Гомель, продолжается в операциях за освобождение крупных украинских городов Киев, Житомир, Ровно, Луцк, Ивано-Франковск и Львов. Затем продолжается в боях за освобождение Польши, в наступательных боях непосредственно в Германии, а завершается в районе чехословацкого г. Карлсбада (Карловы Вары).

За время войны за проявленную смелость и героизм отец был награжден рядом медалей и орденов. Так, во время обороны г. Луцк Волынской области в районе его пригорода Гнидава, когда 14 февраля 1944 г. враг подошел на близкое расстояние и открыл перекрестный огонь, стараясь отрезать наши подразделения от основных частей, ездовой комендантского взвода Ломако, благодаря своей смелости и решительности, эвакуировал штабные документы и 24 февраля 1944 г. доставил их к месту новой дислокации полка.

Gnidava1 Gnidava2
Пригород г. Луцка Гнидава

 Luck

Центр  г. Луцка

В результате, за проявленную смелость Иван Демидович был награжден медалью «За боевые заслуги» (№ 1191010).

Prikaz 1

Выписка из приказа №9 от 25 мая 1944 г. 342 полка 121 Гомельской стрелковой дивизии

 Medal

Ездовым отец оставался фактически до конца 1944 г., а затем назначается командиром отделения роты автоматчиков военной контрразведки Смерш (Смерть шпионам), и его непосредственным командиром становится старший оперуполномоченный контрразведки Смерш капитан Стюньков Иван Григорьевич (1914-?).

Подчиненность офицеров Смерш была ведомственной. Это означало, что старший оперуполномоченный полка подчинялся по оперативной работе не командиру полка, а начальнику Смерш дивизии, последний, в свою очередь, начальнику Смерш армии и т. д.

До 1943 года органы военной контрразведки, называвшиеся особыми отделами, входили в структуру НКВД, однако 19 апреля 1943 года Сталин принял решение переподчинить военных контрразведчиков Народному комиссариату обороны, который возглавлял сам. Это решение принималось исходя из соображений более эффективного управления военными контрразведчиками. Диверсионные группы, шпионы, подрывники противника доставляли немало проблем сражающейся Красной армии, поэтому было принято решение включить военную контрразведку в структуру общего военного командования.

Kapitan Stunkov 1945

Капитан контрразведки Смерш Стюньков Иван Григорьевич, 24.03.1945 г.

Stynkov Zamestitel 1945 3

Капитан И. Г. Стюньков со своим заместителем, весна 1945 г

Начальник Главного управления контрразведки Смерш Виктор Семенович Абакумов (1908-1954) стал заместителем наркома обороны И. В. Сталина и подчинялся непосредственно только ему. Для обеспечения оперативной работы фронтовому управлению выделялся батальон, армейскому отделу – рота, дивизионному отделу – взвод. При этом, органы Смерш не были изолированы от командования войсками, а работали в полном взаимодействии с ними, предоставляя необходимую информацию и оказывая всяческую помощь.

Abakumov VS c

Виктор Семенович Абакумов

Военная контрразведка Смерш просуществовала под этим названием всего три года, но успела войти в историю советской страны. О «смершевцах» до сих пор помнят в наши дни. Причина такой памяти – тот ужас, который советские военные контрразведчики наводили на врагов. За все время существования в Смерше не было ни одного случая предательства, перехода на сторону противника, выдачи секретов. До сих пор «смершевцы» почитаются как элита советской военной контрразведки за всю историю ее существования. Сталин высоко оценил деятельность контрразведки Смерш и после войны назначил возглавлявшего Главное управление военной контрразведки Виктора Семеновича Абакумова Министром Государственной безопасности СССР.

Перед органами «Смерш» были поставлены важнейшие первоочередные задачи: борьба со шпионской, диверсионной, террористической и иной деятельностью иностранных разведок в частях и учреждениях Красной Армии; обеспечение непроницаемости линии фронта для разведчиков и агентов спецслужб противника; предотвращение предательства и измены Родине в частях армии, дезертирства и членовредительства на фронтах, проверка военнослужащих и других лиц, бывших в плену и окружении противника.

Plakat SmershПлакат времени Великой Отесемтвенной войны

Деятельность органов Смерш также включала фильтрацию солдат, вернувшихся из плена, а также предварительную зачистку прифронтовой полосы от немецкой агентуры и антисоветских элементов. Органы Смерш, являясь первыми представителями органов госбезопасности на освобожденных от захватчиков территориях, выявляли и арестовывали агентов гестапо и абвера, немецких пособников, полицаев, старост, комендантов и подкомендантов и т. п.

Условия работы органов Смерш в прифронтовой полосе были очень напряженными. Контрразведчики следовали вместе с основными частями и соединениями действующей армии, выявляя вражескую агентуру. Естественно, что подразделения Смерш несли при этом большие боевые потери, обусловленные спецификой службы, участием в оперативных мероприятиях.

Накануне наступательных операций фронтов, органы Смерш проводили мероприятия по прочёсыванию военных гарнизонов, населенных пунктов с прилегающими к ним лесными массивами, осуществляли осмотр нежилых помещений, заброшенных землянок. В ходе таких «зачисток», как правило, задерживалось большое число лиц без документов, дезертиров, а также военнослужащих, имевших на руках документы с признаками, указывающими на их изготовление в Абвере.

Участвуя в таких операциях, ефрейтор Ломако получил свою вторую награду, медаль «За отвагу» (№ 1575330), задержав в период с 26 по 29 августа1944 г. пять военнослужащих, покинувших после начавшегося контрнаступления противника поле боя без приказа командования.

Za otvagu 

 Prikaz 2

 Выписка из приказа № 20 от 8 сентября 1944 г.

342 полка 121 Гомельской стрелковой дивизии

 

 

Gassen

Ломако Иван Демидович в г. Гассен, Герамния, 21.02.1945

Fors

Ломако Иван Демидович в г. Форс, Германия, справа капитан Стюньков, 25.02.1945

С 13 января по 28 февраля 1945 г. во время наступления 342 стрелкового полка ефрейтор Иван Ломако, командуя отделением роты автоматчиков, ежедневно осуществлял проверку леса и жилых строений, очищая территорию переднего края наступления полка от подозрительных лиц и укрывшихся немецких солдат.

Nagradnoy List4

Наградной лист Ломако Ивана Демидовича от 22 марта 1945 г.

 Krasnaya Zvezda

Ordenskaya Knigka

Лист из Орденской книжки Ломако И. Д.,1944 г.

За этот период его отделением было задержано 350 немецких подданных, из которых 30 человек оказались фольксштурмовиками. Фольксштурмовики – это отряды народного ополчения Третьего рейха, созданные в последние месяцы войны для отражения наступления наших войск и армий союзников на территорию Германии. При столкновении с мелкими группами противника Ломако огнем из своего автомата уничтожил 6 немецких захватчиков, а 9 обезоружил и взял в плен, чем способствовал выполнению поставленных боевых задач стрелковым подразделениям. За проявленное в этот период мужество и отвагу он был 30 марта 1945 г. награжден орденом «Красной Звезды».

Boevye Druzya 1945

Красноармейцы отделения роты автоматчиков Ломако Ивана Демидовича (в центре), 1945 г.

Внимательно всмотритесь в эти одухотворенные молодые лица, чтобы понять, какими они были – воины Великой Победы 1945 года!

 Medal for of Prague  Victory USSR

Сразу после окончания войны Иван Демидович был награжден еще двумя медалями – «За освобождение Праги» и ««За победу над Германией». Медалью «За освобождение Праги» награждались офицерский и рядовой состав Красной Армии непосредственно участвовавших в период с 3 по 9 мая 1945 года в штурмовых боях за освобождение столицы Чехии – Праги.

Stynykova Lidiya 2c

Жена капитана Стюнькова Лидия Васильевна,1966 г.

За время совместной боевой службы отца с капитаном Стюньковым, который был всего на два года младше, да еще и тезка, установились очень тесные, можно даже сказать дружеские отношения. Когда 342 полк оказался в Житомирской области, то Стюньков поручил ему сопровождать свою жену Стюнькову Лидию Васильевну (1921-?) в ее родной и, как оказалось, очень древний г. Коростень, по летописям известный под именем Искоростень.

Точно известно, что в X веке Искоростень был крупным и хорошо укрепленным городом, столицей древлян, которые согласно "Повести временных лет" противопоставляли полянам – обитателям Киева. К середине X века древляне были вассалами Киевской Руси, хотя формально их княжество сохраняло независимость. В 945 году древляне убили князя Игоря, попытавшегося во время полюдья дважды собрать с них непомерную дань.

Далее, по обычаям того времени, древлянский князь Мал решил, что жена убитого Игоря – это его законная добыча, и пошёл к ней свататься. Но он не учёл, насколько отчаянной была княгиня Ольга. По молодости она работала паромщицей, а с князем Игорем познакомилась, когда перевозила его через реку. Князь попытался ей овладеть, но получил отпор и был бит. После такого урока он решил взять безродную паромщицу в жёны.

С древлянами княгиня расправилась не столько силой оружия, сколько хитростью. Первое древлянское посольство Мала было встречено с почестями: слуги Ольги подняли их ладью и понесли на руках, а затем сбросили в яму и закопали вместе с древлянами. Второе посольство также было встречено с почестями, перед пиром древляне ушли в баню, где были сожжены живьём. Затем Ольга дала согласие князю Мала и с небольшой дружиной отправилась к могиле Игоря совершить там тризну, а Мал пребывал в уверенности, что его послы придут вместе с ней. На поминальном пиру у Игоревой могилы люди Ольги прислуживали древлянам, и когда те захмелели – устроили резню, перебив до пяти тысяч древлян. Наконец, Ольга взяла в осаду сам Искоростень, и после нескольких месяцев объявила, что снимет осаду, если ей выплатят странную дань - по три воробья и три голубя с каждого двора. А сняв осаду, киевляне привязали к птичьим лапам длинные ленты с трутом (медленно тлеющим материалом), и выпустили птиц, которые, вернувшись в свои гнёзда под крышами, подожгли город. Это был первый в мире воздушный налёт и использование своеобразных зажигательных бомб...

При всей красоте этих легенд, в которые верится с трудом, вероятнее, что Искоростень был разрушен вполне обычными средствами. Но остаётся исторический факт: месть княгини Ольги была, а древляне из одного из сильнейших древнерусских племён, равных полянам, радимичам, вятичам и кривичам, превратились в народ-призрак. В летописи этот факт описывается так: «А как взяла город и сожгла его, городских же старейшин забрала в плен, а прочих людей убила, а иных отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань».

Pamyatnik knyazyu Malu

Памятник князю Малу в городище г. Коростень

Pamyatnik knyagine Olge

Памятник княгине Ольге в парке г. Коростень

В г. Коростень на р. Уж сохранилось то самое городище, где стоял древний Искоростень. По его неприступным склонам хорошо видно, почему Ольга не сумела взять древлянскую столицу силой. На вершине городища поставлен памятник князю Малу, у подножья - княгине Ольге, а скалы внизу издавна называются Ольгиными купальнями. Так завершился первый в русской истории конфликт между центром и национальной окраиной, в котором княгиня Ольга, впоследствии первая русская христианка, жестоко отомстила за смерть своего мужа князя Игоря, расправившись с древлянским племенем.

Возрождение Коростеня состоялось лишь в ХХ веке, когда древнее городище вновь стало командным пунктом "линии Сталина" – так условно называется комплекс из 13 укрепрайонов по западным границам СССР от Финляндии до Румынии. Коростенский укрепрайон протяженностью 158 километров, был построен в 1928-36 годах под руководством генерала Карбышева. В районе городища находятся бетонные столбы - это видны наземные части подземного командного пункта 1930-х годов, известного как объект "Скала". В 1941 году этот укрепрайон 55 дней держал оборону, в том числе командный пункт "Скала" около 200 солдат обороняли более недели. После войны пункт «Скала» оставался военным объектом вплоть до 2005 года. В настоящее время в нем расположен подземный музей.

Почти через двадцать лет после войны отец начал переписываться с Лидией Васильевной Стюньковой и обменивался с ней фотографиями. В 1967 г. она прислала ему фото своих дочерей – Лили и Наташи, которое и публикуется ниже.

Lilya Natasha 2

Дочери капитана Стюнькова: Лиля (в шапочке) и Наташа (в платочке), 1966 г.

В1986 г. в ознаменование 40-летнего юбилея Победы участница Великой Отечественной войны Лидия Васильевна была награждена памятным орденом «Отечественной войны» 2-й степени.

Восстановление разрушенного оккупантами хозяйства

В начале августа 1945 г. Иван Демидович вернулся в родное с. Шумарово и взялся за восстановление мельницы в д. Рудня Шумаровская, куда мы и переезжаем в одну из свободных хат, состоящей из единственного небольшого помещения, в котором даже пол был земляной. В этих условиях мы вчетвером и жили целых четыре года. Хата эта располагалась практически в центре деревни. Одним из соседей был Антоненок, а другим оказался Беззубенко Калина, который вернулся с войны с ампутированной до колена ногой. Калина стал одним из ближайших помощников по восстановлению мельницы, а затем и заместителем отца во время ее эксплуатации.

Рудня расположена у северной окраины села Шумарова, на левом берегу реки Воронусы. Основана Петром Рославцем около 1670. Ниже Шумарова еще в 50-х годах XVII века на Воронусе была построена гребля и млин (мельница), принадлежавшие пану Ивану Есимонтовскому. В 1663 году полковником Стародубского полка стал Петр Рославец. Воспользовавшись неограниченной властью полковника, он отнял млин у Есимонтовского, а на гребле железный завод (рудню) устроил. Рядом с заводом основал слободу рудников, которая и стало называться Рудней Шумаровской.

В поданной по этому поводу шуморовцами жалобы гетману Апостолу рассказана ранняя история села за время Гетманщины:

«мы, казаки, стрельцы и мужики села Шуморова, супплекуем ... в том, что когда Иван Есимонтовский в прошлых годах уфондовал млин на реце Воронице, ниже села нашего, прежде полковничества Петра Рославца, и оным млином владел килко лет, тогда нам шкоды жадной от того занятя не було; когда ж Петро Рославец зоставши полковником стародубовским, не ведая яких ради причин, оний млин у помянутого Есимонтовского отнял и своей греблею затопил и на оной рудню устроил, тогда на поселение рудником, немало у нас грунту отнял; также и тим отнятем стиснил нас велми, а барзей як достался Почеп во владение князю Меншикову, куда и означенная рудня досталась ... Да за Ивана Белозерецкого, дозорцы Почеповского, оние ж рудники отняли наших сенних покосов воз на 150, лежачих над речкою Вороницею; о которих своих отнятых пожнях, били челом того времени Белозерецкому и по тому нашему челобитью, прислал от себе на розиск неякогось Михайловского и тот посланный в самую сущую правду рассмотрел; еднак же окончания розиску не учинено за скорим нашествием шведским и за отданнем Почепа во владение князю Меншикову…». 

После ссылки Петра Рославца в 1677 г. в Сибирь все слободы, поселенные им, гетман Самойлович присоединил к полковым имениям. Очевидно и слобода Шумаровская Рудня вместе с железным заводом стала войсковой собственностью, что видно из универсала гетмана Скоропадского 17 декабря 1708 г., в котором Рудня названа «войсковой Шуморовской».

В 1709 г. А.Д. Меньшиков за заслуги в Полтавской битве получил от Петра I в качестве подарка г. Почеп вместе с Почепской волостью, ранее считавшимися гетманским владением. Границы этого подарка «светлейший князь», путем манипуляций с межеванием и «округдением» границ своих почепских владений, последовательно расширял, присоединяя земли соседних областей. В результате к 1720 г. ему удалось значительно увеличить свои владения, захватив земли Мглинской, Бакланской и части Стародубской и Погарской сотен. Подаренные и захваченные земля фактически стали удельным княжеством Ментшикова во главе с выстроенным на этих землях городом Александрополем. В черте границ этого «удельного княжества» оказалась и Рудня Шумаровская вместе с железным заводом и мельницей Ивана Есимонтовского.

В «книге отдаточной маетностям городу Почепу и Почеповскому уезду, что имеет быть князя Меньшикова», составленной в 1727 г., Шуморовская Рудня описана так: «во Мглинском же уезде, вниз села Шуморова, слобода Рудня, плотина на р. Воронусе. На той плотине железный завод и мельничный амбар о двух камнях мучных. Вальня о двух ступах. При том заводе двор один».

Таким образом, с начала 20-х годов XVIII века Рудня принадлежала Александру Даниловичу Меншикову, а с середины XVIII века – это уже владение гетмана Кирилла Разумовского, который согласно переписи 1781 г. имел здесь 13 дворов, позднее Рудня становится собственностью генерал-фельдмаршала И.В. Гудовича, женатого на дочери Разумовского Прасковье. До 1781 г. Рудня входила в Мглинскую сотню Стародубского полка, казачьего населения не имела.

Rudnya Schumarovo 2 c

Фото деревни Рудня со стороны Шумарово

Именно эту мельницу с такой древней и богатой историей и предстояло восстанавливать моему отцу. Когда он взялся за эту работу, то слева от здания мельницы еще сохранялся тот двор, хотя уже и нежилой, железного завода, упоминаемый выше в «отдаточной книге». Вероятно, раньше в нем жили рудники, выплавлявшие железо из местных болотных руд. А стоял этот двор на холме, состоявшем из шлаковых технологических отходов этого же железного завода.

Водяная мельница представляет собой довольно сложное техническое сооружение. Основная идея состоит в преобразовании потока энергии падающей на колесо воды во вращение жернова, перетирающего зерно в муку. Однако реализация такой простой идеи представляет собой нетривиальную задачу.

Во-первых, необходимо создать нужный перепад между двумя уровнями воды. Для чего требуется плотина, разделяющая между собой эти уровни воды. Кроме того, так как естественного потока течения реки часто бывает недостаточно, то перед мельницей требуется наличие большого водоема (озера), выступающего в роли своеобразного аккумулятора энергии в виде накопленной в водоеме воды.

Ustroystvo melnicy 2

Типовая конструкция водяной мельницы

Во-вторых, необходим спусковой механизм, обеспечивающий возможность управления потоком поступающей на колесо воды (2). Эта задача решается путем сооружения ставка и заставок, перекрывающих поток водя. В тот момент, когда заставки ставка открываются, вода с помощью специального желоба (1), так называемой «рыны», устремляется на водяное колесо, которое начинает вращаться.

В-третьих, требуется один из самых ответственных узлов водяной мельницы – зубчатый передаточный механизм, состоящий из зубчатого деревянного колеса с кулачками (3) и металлической шестерни (4). Это устройство обеспечивает связь между двумя перпендикулярно расположенными валами водяного колеса и жерновов (6,7), а редуктор (3, 4) одновременно повышает скорость вращения жернова (7), осуществляющего помол зерна, поступающего из бункера по желобу (9). Мука попадает в лоток (8) и оттуда ссыпается в мешок. Такой передаточный механизм требует очень высокой точности изготовления как зубьев шестерни, так и деревянных кулачков зубчатого колеса, вступающих с ними в соприкосновение.

Нет необходимости подчеркивать, что все эти три компонента, необходимые для правильной работы мельницы, в период оккупации Рудни были разрушены: плотина в весеннее половодье Воронусы было прорвана в нескольких местах, заставки отсутствовали, передаточный механизм на жернова сломан. Все это предстояло восстановить, рассчитывая только на свои собственные силы и коллективную помощь населения Шумарова и Рудни.

Если проблем с изготовлением деревянных конструкций мельницы (застовок, водяного колеса и других элементов) практически не возникало, то восстановление достаточно сложного передаточного устройства потребовало немало изобретательности. Дело в том, что основной элемент этого механизма – чугунная шестерня – был крайне изношен, а приобрести новую шестерню в послевоенное время тотальной разрухи не представлялось возможным. В результате было принято решение отлить эту шестерню непосредственно на месте. Сделали из глины необходимую форму, развели большой костер, на костре расплавили металл и, залив в форму, получили новую шестерню. А старая в нашем доме на Рыжовке долгое время использовалась как наковальня и как снаряд для тренировки по ее выжиманию поочередно каждой рукой – ведь она была довольно увесистая.

Мельница уже через непродолжительное время снова заработала и сыграла большую роль в обеспечении жителей ближайших сел и деревень края мукой. Хлеб, блины и различные супы из этой муки спасли жизнь многим жителям края в период наступившего послевоенного голода. На этой мельнице Иван Демидович заново построил сукновальню в четыре ступы, которая затем долгое время обеспечивала население сел края сырьем для изготовления незаменимых в зимнее время валенок. Была на этой мельнице и крупорушка. С ее помощью обдирали просо, гречиху, овес и делали из них крупу.

Летом большую часть своего времени мы с братом проводили около мельницы. Там нам было интересно все: большое озеро, полноводная река, с шумом вытекающая из-под заставок, высокие ивы, высаженные для укрепления плотины, возможно еще Есимонтовским. Одна из этих ив удачно склонилась над руслом реки (на фото она третья справа), что постоянно использовалось нами для прыжков в воду во время купания. В половодье заставки из ставка полностью вытаскивали и вода с шумом, бурным потоком падала вниз, как настоящий водопад. Это было впечатляющее зрелище.

Melnica c

Мельница в д. Рудня Шумаровская, фото Ломако Владимира Ивановича, начало 1980-х годов

А зимой, на озере перед мельницей, когда вода замерзала, устраивалась настоящая карусель. Для этого обычно использовалось старое деревянное колесо от телеги, надетое на вертикальную ось, закрепленную во льду. К колесу привязывалась длинная жердь, а к ней санки. Команда участников карусели делилась на две части – одна садилась в сани, а вторая, с помощью кольев, упираясь в спицы, крутила колесо. В результате, санки с большой скоростью скользили по льду озера так, что дух захватывало. Затем команды менялись местами и всем было весело.

Засуха 1946 г. и послевоенная разруха сельского хозяйства страны стали причиной повсеместной вспышки голода, захватившего многие центральные районы страны и, в том числе, Брянскую область и Мглинский край. То время стало действительно тяжелейшим испытанием населения. По полям мы с братом собирали прошлогоднюю картошку, оставшуюся в земле, а мать варила простой борщ из крапивы. Нас спасло то, что отец работал на мельнице и в доме была мука и всегда хлеб. Собирали появившиеся побеги трав и ели лепёшки или щи из щавеля. Помню, как отец рассказывал, однажды из Шумарово к нему пришел старый друг Коваль и говорит: «Иван, дай хоть щепотку муки – помираю». Лошадей для того, чтобы запахать огороды не было. Поэтому пахали либо используя коров, либо еще проще – за плуг впрягалось несколько женщин (мужчин тоже не хватало), и так сажали картошку по очереди каждому дому. Прошло более 70 лет, а у меня в памяти до сих пор стоит живая картина – как четыре соседних женщины впряглись и тащат плуг.

В 1946 году в доме-пятистенке соседа Беззубенко Ивана, по прозвищу Шалыга, в одной из комнат начал функционировать первый класс, куда меня шестилетнего в сентябре и отвел отец. В этом частном доме два года мне и еще нескольким детям Рулни преподавала моя первая учительница – Варвара Макаровна. Помню, что вместе со мной в первом классе учились две соседские девочки – Галя (фамилию не помню) и Паша Емельянова.

Первые «уроки музыки» я получил там же на Рудне. Моим «учителем» стал патефон, который единственный на всю деревню был у нас. В наличии имелось всего несколько пластинок, которые постоянно ставили для воспроизведения, особенно когда к нам на этот «концерт» приходили соседи. Игл для проигрывания не было, поэтому приходилось постоянного затачивать старые на ­иглу при заточке надо было не только двигать по бруску прямолинейно, но, одновременно, еще под определенным углом правильно вращать. И этим «искусством» мой старший брат и я в шесть лет владели «мастерски». Вспоминаются те песни, которые были на пластинках Апрелевского завода:

«Ехал я из Берлина», https://www.youtube.com/watch?v=4zI90BUxrQo;

«Казаки», https://www.youtube.com/watch?v=Gw8C2XhbDyY

«Бывали дни веселые», https://www.youtube.com/watch?v=fksgh2ob3ek

«Лизавета», https://www.youtube.com/watch?v=Nt9WmCQMXkQ;

«Тучи над городом встали», https://www.youtube.com/watch?v=YSFRcJf4lm0;

«Спят курганы темные», https://www.youtube.com/watch?v=IW2sPVPheeA;

«Вдоль деревни», https://www.youtube.com/watch?v=dfVpxi_HnZE;

«И кто его знает», https://www.youtube.com/watch?v=0Hax9aZAZSI;

«Дударь», https://www.youtube.com/watch?v=vbhkh_K8_uU;

«Русская красавица», https://www.youtube.com/watch?v=GkONtm4lyEk;

«Белая береза», https://www.youtube.com/watch?v=6ja9rpcRU8A;

«Разговор двух подруг»,https://www.youtube.com/watch?v=0SEZCyQM6ds.

Белеет парус одинокий

https://www.youtube.com/watch?v=DqBGqd_KtuU

https://www.youtube.com/watch?v=9dImPp2JwRQ

Лемешев https://www.youtube.com/watch?v=mec-_rTl2Ek

Жаваронок https://www.youtube.com/watch?v=xac5b3pzTLI

Вдоль по улице метелица метет https://www.youtube.com/watch?v=36tTr_dBUdI

На заре ты ее не буди https://www.youtube.com/watch?v=xB8WYlQ8D64

Ах ты душечка https://www.youtube.com/watch?v=mvrgGYT5sRM

Дан приказ ему на Запад https://www.youtube.com/watch?v=6LdmnaaUvKM

Катюша https://www.youtube.com/watch?v=gOyPwNKQS4c

Дальнейшее мое музыкальное образование совершенствовалось уже на Рыжовке, после того как мой старший брат Александр поступил в Калужское культпросвет училище по классу баяна. В летние каникулы в нашем доме часто устраивались импровизированные концерты из пьес, которые к тому времени ему уже удалось освоить. Хорошо помню названия некоторых из них: На сопках Маньчжурии, Березка, Вальс цветов, Полонез Огинского, Барыня, Страдания, Цыганочка и др.

На Рудне я начал получать и свои первые технические навыки. Для этого использовались останки танка Т-34, разорванного под Рудней немецкой бомбой, которые притягивали меня к себе как магнит. Я шел к отцу на мельницу, брал некоторые ключи, молоток и зубило и отправлялся к разорванному танку, где пытался открутить все, что было мне по силам. Все эти детали, различные подшипники и втулки, потом немедленно оказывались дома и тем или иным способом приспосабливались в детских играх и развлечениях.

Помощник отца, Калина, видя мою страсть к железкам, подшучивал и говорил: «А ты был возле «танкетки»?». «Танкеткой» он называл самоходно-артиллерийскую установку СУ-76, оставленную в центре деревни при наступлении полка Каширина на г. Мглин в 1943 г. И на мой утвердительный ответ, сообщал: «Так ты был только на первом этаже, а там есть еще и второй. А на нем ты не был. Обязательно сходи, там много интересного!». Так я и проводил свое время в частых походах к останкам танкаТ-34 и брошенной нашей армией «танкеткой» в центре деревни. От этой «танкетки» отец привез контейнер для снарядов, который долгое время использовался нами как сундук, для хранения различных инструментов и вещей.

Судьба не только этой конкретной самоходной установки оказалась печальной. Из-за технических просчетов в конструкции силовой установки и трансмиссии под большим вопросом оказался весь проект, так как первый опыт применения СУ-76 в боевых условиях выявил массу недостатков.

 

SU 76Самоходная артиллерийская установка СУ-76, оставленная в д. Рудня полком 1538 в 1943 г.

Ugor 2Речной угорь. В 2008 г. занесен в Красную книгу

Первые боевые машины этого типа были выпущены поздней осенью 1942 года, причём они были оснащены заведомо неудачной силовой установкой из двух параллельно установленных автомобильных бензиновых двигателей мощностью 70 л.с. Эта силовая установка была очень сложна в управлении и вызывала сильные крутильные колебания элементов трансмиссии, что приводило к их быстрой поломке. Эти недостатки вскрылись во время первого боевого применения серийных «самоходок» на фронте. Поэтому серийное производство СУ-76 было приостановлено, и конструкция была отправлена на доработку. Тем не менее, результат в целом оказался удручающим. Одним из главных виновников по результатам внутреннего расследования был назван Семен Александрович Гинзбург, который непосредственно руководил работами по созданию СУ-76. Он был отстранён от конструкторской работы и направлен на фронт в составе 32-й танковой бригады. Боевая карьера Семена Александровича оказалась недолгой: он погиб 3 августа 1943 года в районе деревни Малая Томаровка Курской области. Для наркома танковой промышленности Зальцмана эта история также не прошла бесследно – 28 июня с должности наркома его сняли. Так, брошенная в Рудне «самоходка» стала конкретным подтверждением недостатков всего этого проекта.

Но особенно привлекательны для меня были походы на мельницу, когда она работала. Интересно было все: как верхний жернов-бегунок, перемалывал зерно в муку, как под действием воды крутится водяное колесо, как работает кулачковый передаточный механизм, связывающий вал колеса и жернов-бегунок. Особое удовольствие доставлял шум падающей воды, и ловля угрей (на местном диалекте «калек») прямо руками под деревянным настилом мельницы, куда они сами постоянно заплывали в поисках мелкой живности для поедания и воды обогащенной кислородом в процессе ее падения вниз.

Rigovka2 0435

Рыжовка с. Шумарово, 2010

Так и проходило мое послевоенное детство в течение тех четырех лет, когда мы жили на Рудне. В это же время на Рыжовке с. Шумарово отец начинает строить новый дом, так как усадьба на Ломаковке была немцами при отступлении сожжена вместе со всеми хозяйственными постройками.

Следует отметить, что строительство дома в послевоенное время было делом чрезвычайно трудным. Ведь ни автомобилей, ни тракторов для перевозки леса, необходимого при строительстве дома, фактически не было, его приходилось перевозить только на лошадях, которых также не хватало. Все работы, как правило, выполнялись вручную – одним топором и долотом. И, тем не менее, удалось построить достаточно хороший по тем временам дом, который и сегодня стоит непосредственно на берегу реки Воронусы уже 70 лет.

Dom na Rygovke 2a

Дом, построенный Ломако Иваном на Рыжовке после войны, справа хата дочерей репрессированного священника с. Шумарово Андриевского, ок. 1960 г.

Dom rygovka 2 2010

Дом на Рыжовке в 2010 г.

Vir Voronusa c

Вид из дома на Воронусу и хутор Заречье. У челна младший брат Володя и я, 1962 г.

Из его окон открывался чудный вид на всю пойму реки, особенно в весеннее половодье. На другой стороне реки виднелся хутор Заречье, где жила семья брата матери Изота и где мы после освобождения с. Шумарово некоторое время жили в доме Полины Трифоновны. А чуть дальше открывался вид на Церковную гору и Ломаковку.

 Polovodye Voronusa c

Половодье на р. Воронусе, лето 1976 г.

В третий класс я уже начал ходить непосредственно в Шумаровскую семилетнюю школу, где нашим преподавателем стал Андрей Иванович. Там я встретился с Лосевым Петей, получившим кличку «Богомаз», так как он увлекался рисованием и пробовал писать иконы, и Ломако Иваном, по кличке «Кабарик». Они жили на другом конце села, на Новых усадьбах, но стали моими закадычными друзьями и постоянными партнерами по игре в шахматы, фигуры которых были изготовлены нами из пополам разрезанных катушек, от использованных ниток, и вставленных в них деревянных дополнений, вырезанных нами ножом и соответствующих названиям этих фигур.

3 Klass 1949 2 c

Ученики третьего класса Шумаровской школы в 1948-1949 гг.

Учитель Андрей Иванович в центре, я вверху второй справа, рядом со мной слева, мой полный тезка –Ломако Евгений Иванович. Ломако Иван во втором ряду сверху, второй слева, Лосев Петя рядом, справа от Ивана, а слева – Свидерский Иван. В верхнем ряду третий слева – Ворона Михаил. Паша Беззубенко (Емельянова) справа от Андрей Ивановича, а Галя – во втором ряду, вторая справа. Сапоненко Александр – третий слева, во втором ряду снизу, рядом справа Леня Гуторов. Это имена тех, кого мне удалось вспомнить.

 Otec Ya 1950 2c

Отец и я, 1950 г.

Накануне начала занятий в четвертом классе мать дала нам с братом деньги и послала в «город», так в Щумарово кратко называли Мглин, чтобы мы купили учебники и тетради для школы. Мы пришли в книжный магазин, расположенный на Советской площади, и вместо учебников и тетрадей купили две прекрасно изданные книги: «Дети капитана Гранта» и «Робинзон Крузо» с большим количеством иллюстраций. Так я стал обладателем двух первых книг моей домашней библиотеки, которую потом пополнял всю свою жизнь. Сколько всего книг в этой библиотеке сейчас я точно не знаю, не меньше пяти тысяч. Книги занимают шкафы во всех комнатах и в холле квартиры, много книг и на даче. Правда в последнее время покупаю книги гораздо меньше, так как, с одной стороны, ставить их некуда, а, с другой – сейчас я больше пополняю уже электронную библиотеку на компьютере.

Хорошо помню, как читая очередную книгу на печке я уснул и во сне опрокинул лампу с керосином, но мне повезло: керосина в лампе было мало, она упала на шубу, которая лишь немного выгорела. Еще был такой случай. Однажды, когда вся семья была дома, с грохотом прямо в трубу ударила молния, запахло гарью. Мы с отцом с ведром воды быстро полезли на чердак, но к счастью и на этот раз все обошлось – молния лишь расколола лагу под трубой. Таким образом, обе попытки поджечь дом завершились неудачно.

Но был и такой эпизод. Когда мне было около десяти лет, то Александр на тачке, из-под Рудни, привез неразорвавшийся снаряд времен войны и бросил во дворе дома на Рыжовке. Еще, когда мы жили на Рудне, они мальчишками находили довольно много неразорвавшихся снарядов. Тогда разводился большой костер, обычно в подходящей яме, куда бросали снаряд, а сами разбегались кто куда. Снаряд с грохотом взрывался, что приводило их в дикий восторг. Можно предположить, что для получения такого «потрясающего» эффекта, Александр и привез снаряд домой.

Однако я обнаружил этот снаряд, взял молоток и зубило и, когда никого не было дома, решил разобраться, каково его внутреннее устройство. Очевидно, что мое любопытство было сильнее чувства опасности. Предварительно убедившись в отсутствии взрывателя, но, тем не менее, интуитивно понимая опасность такого мероприятия, я вынес снаряд подальше от дома на другую сторону улицы под соседний вяз (этот вяз прекрасно виден на слева на переднем плане фотографии дома, представленной выше) и сделал несколько ударов зубилом по снаряду. Но мне и на этот раз повезло. Как раз в это время по дороге домой шел наш сосед, Лосев Ефим, по прозвищу Милющенок, живущий через дорогу. Участник войны, он сразу понял всю опасность затеянного мной эксперимента, немедленно отобрал снаряд, отнес его к реке и бросил в Воронусу. Там он и лежит до сих пор, близко к тому месту, где мы с младшим братом пытаемся вытащить челн на брег Воронусы. С помощью миноискателя желающие могут этот снаряд найти и повторить мой «неудачный» эксперимент.

В связи с этой безрассудной попыткой изучить внутреннее устройство снаряда, вспоминаются еще два послевоенных случая, которые завершились уже трагически. Так, практически сразу после освобождения Шумарова от оккупации, когда мы еще жили на Ломаковке, в соседнем доме прогремел взрыв. Оказалось, что это соседский подросток Федор решил на основе тола, добытого из неразорвавшихся снарядов, изготовить устройство для глушения рыбы. Результат – взрыв, обе его руки оторваны, он погибает от ударной волны на месте, а пальцы от его рук оказались на потолке.

Второй случай произошел гораздо позже, примерно году в 1953. После освобождения села прошло почти десять лет, но и после этого времени, подростку, жившему почти в центре села, прямо на дороге возле магазина, каким-то образом удалось заметить гранату, которую он как ценную находку принес домой. И снова происходит трагедия: граната взрывается прямо у него в руках, он получает обширное ранение в живот и через некоторое время умирает.

В доме на Рыжовке родились два моих младших брата – Владимир (1949) и Николай (1951). Из этого дома я и уехал в Москву поступать в Московский энергетический институт.

 Ya Volodya Kolya 1957 c

Владимир, я и Николай, 1957 г.

Долгие годы работы на мельнице в д. Рудня в антисанитарной атмосфере постоянной мучной пыли отрицательно отразились на здоровье отца. В середине 60-х годов он заболевает и в декабре 1971 г. умирает в возрасте 59 лет.

Всё дальше и дальше уходят в глубину истории события, вызванные Великой Отечественной войной. Но не уходит из наших сердец память о её бесчисленных жертвах, искалеченных судьбах, о великой и горькой, «со слезами на глазах», Победе. Сколько бы десятилетий ни прошло, наша память снова и снова возвращает нас к временам той войны и к той Великой Победе.

Безгранична наша благодарность всем тем, кто выстоял и выжил в той страшной войне, к тем, кто отдал свои жизни во имя мира на земле, к тем, кто в послевоенные годы в условиях тотального дефицита в материалах, одежде и продуктах возрождал страну из того пепла, в который в буквальном смысле ее превратили оккупанты. Мы должны это помнить и не можем этого забыть потому, что только тогда у нашей страны есть шанс сохраниться в виде субъекта истории, потому, что только в этом случае рядом с нами будет шагать наш Бессмертный полк.

Источники и литература

  1. Протченко З. Е. Земля Мглинская – родной край. – Брянск, 2003
  2. Батурко Ф.Ф. Историко-экономический очерк Мглинского края //Сайт Мглинский край http://www.mglin-krai.ru/20-interesnoe/istoriko-ekonomicheskij-ocherk-mglinskogo-kraya
  3. Кизимова С. П. Мглин. – Клинцы, 2015.
  4. Чуприк-Малиновский И. П., Кусвчев М. Д. Непокоренная земля Мглинская. – М., 2005.
  5. Брянщина. Голод 30-х годов. http://www.puteshestvie32.ru/content/golod
  6. Сайт «Подвиг народа». http://podvignaroda.ru/?#tab=navPeople_search
  7. Сайт «Память народа» https://pamyat-naroda.ru/heroes/?last_name=Ломако&first_name=Иван&middle_name=Демидович&group=all&types=pamyat_commander:nagrady_nagrad_doc:nagrady_uchet_kartoteka:nagrady_ubilein_kartoteka:potery_doneseniya_o_poteryah:potery_gospitali:potery_utochenie_poter:potery_spiski_zahoroneniy:potery_voennoplen:potery_iskluchenie_iz_spiskov:potery_vpp&page=1
  8. Сайт Мглинский край. Изгнание оккупантов. http://www.mglin-krai.ru/70-let-so-dnya-osvobozhdeniya-mglinskogo-rajona/168-izgnanie-okkupantov
  9. Советские кавалеры британских наград. http://www.sammler.ru/index.php?showtopic=112415&page=8
  10. Сайт Мглинский край. Бой за г. Мглин 21 сентября 1943 г. Свидетельства командиров. http://www.mglin-krai.ru/70-let-so-dnya-osvobozhdeniya-mglinskogo-rajona/172-boj-za-g-mglin-21-sentyabrya-1943-g
  11. Возобновить строительство железной дороги «Унеча-Мглин-Клетня». https://www.roi.ru/42276/
  12. 121 гвардейская стрелковая дивизия. http://www.polk.ru/forum/index.php?showtopic=5141
  13. 121 гвардейская стрелковая дивизия. https://wiki2.org/ru/121-%D1%8F_%D0%B3%D0%B2%D0%B0%D1%80%D0%B4%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B5%D0%BB%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F_%D0%B4%D0%B8%D0%B2%D0%B8%D0%B7%D0%B8%D1%8F
  14. Веремеев Ю. Стрелковый  полк (штат № 04/601) сокращенной дивизии РККА (военного времени). http://army.armor.kiev.ua/hist/strelpolk-1941.php
  15. Полонский И. Смерш. Фронтовая контрразведка на переднем краю борьбы с диверсантами. https://topwar.ru/140114-smersh-frontovaya-kontrrazvedka-na-perednem-krayu-borby-so-shpionami-i-diversantami.html
  16. Сайт Щит и меч. Смерш существовал три года, но помнят его до сих пор. http://sectris.blogspot.com/2010/08/blog-post_18.html
  17. Огненная дуга. Из фондов школьного музея. http://ikupr.narod.ru/index/0-5
  18. Коростень. Где Ольга отомстила древлянам. https://varandej.livejournal.com/415945.html
  19. Федоренко П. К. Рудни Левобережной Украины в XVII-XVIII вв. – М., 1960
  20. Две мельницы. https://www.turkaramamotoru.com/ru/%D0%94%D0%B2%D0%B5-%D0%BC%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B8%D1%86%D1%8B-473594.html
  21. Википедия
no events

Сегодня событий нет

.