.. 25

Стародубское княжество

Борьба Литвы и Москвы за Северские княжества в конце XIV – начале XVвека

Первоначально Стародубское княжество было образовано в ходе дробления чернигово-северских земель. Правнук Ярослава Мудрого Всеволод Ольгович, став великим князем Киевским в 1139 году, отдал Чернигов двоюродным братьям Давыдовичам, но затем в 1141 г. выделил из Черниговского княжества Стародубское, чтобы дать его своему младшему брату Святославу Ольговичу. После изгнания в ходе междоусобной войны Святослава Стародубом снова овладели Давыдовичи, пошедшие на союз с Изяславом Мстиславичем.

После пресечения династии Давыдовичей Стародуб вместе с другими черниговскими волостями оказался под властью потомков Всеволода Ольговича.

С монгольским нашествием на Русь известия о княжестве исчезают, а после разгрома Чернигова монголами (1239) территория оказывается под властью брянских князей. В это время она состояла из ряда мелких княжеств.

Возвышение Литовско-Русского государства и неурядицы в Орде дали возможность Ольгерду распространить свою верховную власть и политическое влияние на Чернигово-Северскую землю, в которую входили такие крупные города, как Чернигов, Новгород-Северский, Трубчевск и Стародуб.

Неизвестно точно, когда произошло присоединение Стародуба к Литовскому княжеству. Летописные источники позволяют утверждать, что водворение литовских князей в Брянске, Чернигове, Новгород-Северском, Стародубе, Рыльске произошло в конце 60-х — начале 70-х годов четырнадцатого столетия. Вероятно, Ольгерд в 1356 г. нанес удар главному городу Чернигово-Северской земли Брянску, а потом и остальным удельным городам. 

 

                       

В середине 70-х годов XIVв. Стародуб вместе с Черниговом, Трубчевском и Новгород-Северским входил в состав владений князя Дмитрия Ольгердовича.

В конце 1379 года великий князь московский Дмитрий Иванович предпринял поход в Чернигово-Северскую землю, подпавшую под Литву. Русское войско возглавил двоюродный брат великого князя Владимир Андреевич Серпуховский, в качестве воевод у него шли Дмитрий Михайлович Боброк-Волынец и перешедший на сторону Москвы старший сын Ольгерда Андрей Полоцкий.

Московское войско действовало удачно. Были взяты города Трубчевск и Стародуб, повоеваны многие волости. Князь этих 2-х городов, брат Андрея Ольгердовича Полоцкого, Дмитрий Ольгердович не только не оказал сопротивления, но и ушел в Московское княжество.

Вместе с ним на московскую службу перешли литовские бояре и приняли позже участие в Куликовской битве. Эта акция, безусловно, сыграла положительную роль в исходе битвы. Но долго удерживать за собой Стародуб и Трубчевск глубоко в литовской территории, да еще в период блокирования Литвы с татарами, московский князь не имел возможностей. И вскоре оба города снова оказались под властью литовских князей.

Переход Дмитрия Ольгердовича на службу к московскому великому князю зимой 1379/80 г. г. повлек за собой утрату им владений, большая часть которых (Новгород-Северский удел) была отдана в 1380 году великим князем литовским Ягайло Дмитрию-Корибуту Ольгердовичу. Одновременно из состава Чернигово-Северского княжества были выделены Стародуб и Чернигов с их землями. Стародубским княжеством стал владеть Патрикий Наримунтович, а Черниговским – Константин Ольгердович.

Владелец Стародуба - князь Патрикий Наримантович – был внуком великого князя литовского Гедимина и племянником великого князя Ольгерда. Патрикий, как и его отец, принял православие. Вместе с женой Еленой, сыном Иваном (Иоанном) он упоминается в так называемом «Любецком синодике». Похоже, что еще при жизни Патрикия на княжеском столе в Стародубе его сменил сын Александр (в 1386 г.).

Известна также присяжная грамота князя Александра Патрикеевича Стародубского от 31 декабря 1400 года, в который он обязался по смерти господаря своего Витовта не искать себе других господарей, помимо короля Владислава-Ягайло, и не отлучаться от короны Польской "никоторым веременем".

В 1402 г. рязанский князь Олег Иванович, также претендовавший на обладание Чернигово-Северской землей, отправил своего сына Родослава для завоевания северских земель. Витовт выслал против рязанцев войско под начальством опытного Семена-Лугвена Ольгердовича. К нему со своим войском присоединился удельный князь Стародубский Александр Патрикеевич. Вероятно, в рядах войска князя Семена-Лугвена были и мглинские воины. Объединенными силами литовские князья нанесли рязанцам около города Любутска на Оке жестокое поражение.

Во время московско-литовской войны 1405—1408 г. г. большой размах за союз с Москвой приобрели выступления местного населения Чернигово-Севершины. В 1406 г. выявились враждебные литовским феодалам замыслы князя Александра Стародубского, за что великий князь Литовский Витовт приказал взять его под стражу и лишить удела. На этом кончился период княжения Наримунтовичей в Стародубе.

В 1408 году Патрикий Наримунтович вместе с князем Свидригайло Ольгердовичем переходит на службу к Москве, где даёт начало нескольким боярским фамилиям, которые в будущем сыграли заметную роль в истории России. Великий князь московский Василий I Дмитриевич встретил Патрикия с почётом и даже выдал свою дочь замуж за его сына Юрия. Свидригайло Ольгердович уходит на службу к великому князю московскому, так как рассчитывает при его помощи вести борьбу за великокняжеский литовский стол.

Князь Сигизмунд Кейстутович

В связи с изменой Патрикия и Свидригайло великий князь литовский Витовт отдает Стародубский удел своему брату Сигизмунду Кейстутовичу, который правит здесь до 1430 года.

Князь Сигизмунд Кейстутович был язычником, а потом, по примеру старшего брата Витовта, принял католичество. Несладкой была, видимо, жизнь русских в Стародубе в этот период. Русские православные ненавидели Сигизмунда как католика и узурпатора, а многие литовцы терпеть его не могли за преклонение перед польской короной.

И польские, и русские летописцы характеризуют Сигизмунда такими словами: "Князь этот лют, немилостив и сребролюб больше всех людей на свете. Сколько он истребил литовских князей! Одних потопил, другим головы отрубил, а какое множество панов литовских и земских людей извел со света без всякой вины — и перечесть нельзя!".

После смерти в 1430 г. Витовта главными кандидатами на престол Литовского государства, за исключением Ягайло Ольгердовича (но он должен был в таком случае отказаться от польской короны), были: младший брат Ягайло Свидригайло Ольгердович и младший брат Витовта Сигизмунд Кейстутович Стародубский.

Свидригайло в это время княжил в Новгороде-Северском и в Брянске, пользовался симпатиями русского населения и был на другой день после смерти Витовта объявлен государем.

Сейчас же после венчания литовской короной новый великий князь повел независимую политику, заявил брату своему Ягайло, что союз Литвы и Польши вреден, что он не подчинен ни Польше, ни Ягайло.

В 1432 г. поляки составляют заговор против Свидригайла и выставляют ему в соперники стародубского удельного князя, которого они планировали посадить на престол еще 2 года назад, после смерти Витовта.

В ночь с 31 августа на 1 сентября 1432 года Сигизмунд с большим войском неожиданно напал на Свидригайла,. который едва спасся бегством. Сигизмунд без особой борьбы явился в Вильну, где объявил себя великим князем литовским.

Литва посадила на великое княжение Сигизмунда, а "князи русские и бояре и вся земля посадили Швидригайла на Великом княжестве русском". Фактически Великое княжество раскололось на две части.

Стародуб снова переходит к Свидригайло. Его поддерживают массы городского и сельского свободного населения. Начинается продолжительная изнурительная борьба против Сигизмунда. Борьба двух сторон была ожесточенной с переменными успехами. Решающим оказалось сражение 1 сентября 1435 года у Вилькомира на реке Свенте. Войсками Сигизмунда командовал его сын Михаил. Сражение кончилось полным разгромом сил Свидригайла. Свидригайло бежал на юг, и долгое время пропадал в безвестности.

За это время Стародуб вышел из подчинения ему и уже к 1439 году Свидригайло теряет Стародуб и все свои восточные владения окончательно.

20 марта 1440 года великий князь Литовский Сигизмунд Кейстутович, бывший князь Стародубский, был убит в результате заговора. Его сын Михаил Сигизмундович являлся одним из кандидатов на литовский престол. Но великим князем избирают Казимира Ягелловича.

Чтобы успокоить Михаила, Казимир отдает ему значительную часть его отчины, удел его отца Сигизмунда, в том числе Стародуб и Брянск. Но Михаил продолжает борьбу за власть. Он составляет заговор против Казимира, организует на него покушение, но неудачно. Его лишают удела, Стародуб присоединяется к великому княжению.

Князь Иван Андреевич Можайский между Москвой и Литвой

В 1454 г. в Литву из Москвы бежал «з женою и здетми и совсеми своими» князь Иван Андреевич Можайский, внук Дмитрия Донского. В качестве награды он получил от короля Казимира во владение города Стародуб и Гомель, а затем в 1465 г. с некоторыми ограничениями в правах ему был передан и Брянск. Так на границе с Великим княжеством Московским в Литве было образовано обширное Стародубское удельное княжество, которым в 1455—1517 годах владели можайский князь Иван Андреевич и его потомки.

Родовое древо Дмитрия Донского

Образованием самостоятельных княжеств на границе с Московским княжеством во главе с бывшими русскими удельными князьями Литва создавала буферную зону и решала вопросы зашиты своих восточных и юго-восточных границ. Эти княжества представляли из себя обособленные политические мирки, являлись государствами в Литовско-Русском государстве. Их князья, оставаясь вассалами великого князя Литовского, пользовались при всем том большой свободой во внутреннем управлении. Князья чинили суд и управу, жаловали церквам, монастырям, боярам земли и людей, подтверждали права на имения, освобождали жалуемые имения и их население от повинностей в свою пользу, от платежа податей и т. д. Князья должны были выводить свои ополчения на ратное поле вместе с литовскими полками.

Не в силах воздействовать на устоявшиеся порядки в политической жизни и в судопроизводстве в юго-западных русских землях литовские князья придерживались принципа неприкосновенности местных традиций. В жалованной грамоте (привилее) Ивану Можайскому содержится наставление князю: "...суды судить по старому, как у вас издавна пошло, а своих новых судов, а никоторых пошлин новых не уводити".

Князь Иван Андреевич, безусловно, был весьма важной персоной – он приходился внуком знаменитому Дмитрию Донскому. В 1432 году Иван Андреевич получил в наследство от отца Можайское княжество (с главнейшими городами Можайском и Калугой). В своей последующей политической деятельности он стремился, прежде всего, к расширению собственных владений и получению выгод в борьбе соперничающих за великокняжеский московский стол группировок. Для достижения своих целей Можайский не выбирал средств (и в этом весьма походил на прочих именитых современников), шёл на предательство и служил всякому, кто обещал и давал ему больше.

Иван Андреевич Можайский, в зависимости от ситуации, то поддерживает великого князя Василия II, то выступает союзником его злейших врагов. В 1445 году, во время битвы московского войска с татарами под Суздалем, он бросает Василия II на поле боя и бежит. Русская армия была разгромлена, великий князь и множество прочих князей (среди которых, между прочим, был и родной брат Ивана Андреевича Михаил) попали в плен.

Накануне 1445 г. в Московском княжестве произошли поистине драматические события, непосредственное участие в которых принял Иван Можайский. .

Князь Дмитрий Юрьевич Шемяка,

роспись Парадных Сеней Государственного исторического музея

В это время в московском княжестве две линии потомков Дмитрия Донского вели длительную борьбу за великокняжеский престол – двоюродные братья Василий Васильевич II Темный и Дмитрий Юрьевич Шемяка.

Дмитрий Шемяка был человек необузданной энергии, неразборчивый в средствах для достижения намеченной цели; прославился неутомимой, упорной борьбой с великим князем Василием II Тёмным за московский престол. Еще при жизни отца, добивавшегося великокняжеского стола, он принимал деятельное участие во всех походах и войнах против великого князя.

В феврале 1446 года Дмитрию Шемяке  дали знать, что Василий поехал на молебен в Троицкий монастырь, и в ночь на 12-е он неожиданно овладел Москвой. В ту же ночь Иван Можайский поехал в Троицкий монастырь и захватил там Василия. 14-го его привезли в Москву, заключили на Шемякином дворе, а 16-го ослепили и сoслали в Углич. Осенью 1446 года, понуждаемый митрополитом Ионой, Шемяка решил освободить Василия и детей его из заточения, покаялся, попросил у него прощения. Василий в свою очередь брал всю вину на одного себя. На радости примирения Шемяка дал Василию, жене его и детям большой пир. Василий получил богатые дары и Вологду и отчину, давши Шемяке «проклятые» грамоты не искать великого княжения.

В. Муйжель. Свидание Дмитрия Шемяки с князем Василием II Тёмным.

По словам Н. М. Карамзина, после возвращения Василия II из плена «добрые подданные веселились, как в день светлого праздника, и спешили издалека видеть Государя», а после перехода власти в Москве к Дмитрию Юрьевичу «ужас господствовал в Великом Княжении»; «Москвитяне» «усердно молили Небо избавить их от Властителя недостойного».

Не удивительно, что, когда Василий II оказался в Вологде, к нему со всех сторон стали стекаться его приспешники.

Великий князь московский Василий II Темный

Вскоре он имел достаточно войска, чтобы начать войну. Шемяка с князем Можайским вышли к Волоку навстречу неприятелю, но в их отсутствие Москва внезапно и легко была захвачена приверженцами Василия. Узнав об этом, Дмитрий Щемяка побежал к Галичу, оттуда в Чухлому и Каргополь. В феврале 1447 года он завязал переговоры с Москвой. Мир был заключён. По его условиям Шемяка отдал Василию Углич, Ржеву и Бежецкую волость; обещал вернуть захваченную казну и не искать великого княжения.

Как уже сообщалось, в 1446 году Иван участвует в заговоре Дмитрия Шсмяки против Василия II, взятии Москвы и ослеплении великого князя (именно после этого современники прозвали того Тёмным, т. е. Слепым). Простить такому человеку Василий II не мог.

Расплата за злодеяния чуть было не пришла к Ивану в 1454 году. Тогда войска Тёмного напали на Можайское княжество и взяли Можайск. Конечно, великий князь московский руководствовался не только чувством мести к давнему обидчику, но и своим решением ликвидировать удел на границе с Литвой – опасный своими тайными замыслами и стремлениями к самостоятельным отношениям с западным соседом. По приказу Василия II Можайский удел был упразднён. Князю Ивану Андреевичу с супругой, сыновьями Андреем, Семёном и верными боярами удалось бежать в Литву.

Отношения между Литвой и Москвой в то время были достаточно напряжёнными. Поэтому великий князь литовский и король польский Казимир тепло принял влиятельного эмигранта, которого ещё можно было с успехом использовать во внешнеполитических интригах. Казимир передал Ивану несколько городов с богатыми волостями вблизи московских рубежей – Стародуб, Гомей и с 1476 года – Брянск.

Иван Андреевич верой и правдой служил новому коронованному опекуну, тем более что последний не пытался вмешиваться во внутренние дела его удела. Московская же сторона была крайне обеспокоена появлением на западной границе ещё одного очага напряжённости. Об этом, в частности, свидетельствует грамота московского митрополита Ионы, направленная смоленскому епископу Мисаилу вскоре после прибытия Можайского в Литву. Иона просил епископа проследить, чтобы князь Иван не причинил какого-либо вреда Василию II.

Видимо, не случайно в том же 1456 году, подписывая мир с Новгородом, великий князь московский требовал от новгородцев не принимать к себе князя Ивана: «А Великому Ноугороду князя Ивана Андреевичя Можайского и его детей... не приимати». Подлинные намерения Можайского прояснились зимой 1461-62 годов, когда в Москву из Литвы попала копия соглашения между Иваном Андреевичем и серпуховским князем Иваном Васильевичем (также изгнанником). Оба надеялись на скорую победу над Василием II, подписали союзнические обязательства о совместной борьбе за потерянные в Московии вотчины. Заговорщики обещали друг другу не заключать с Василием II сепаратного мира и готовили против него совместный военный поход. Несомненно, Можайский не оставил надежд занять великокняжеский стол в Москве.

Относительно спокойное для Стародуба и окрестностей правление Ивана Андреевича содействовало дальнейшему экономическому подъёму региона. Торговые пошлины, которые брались в княжестве в пользу Можайского, были одним из главнейших источников обогащения его семьи. Редкие купцы умели обходить мытные заставы, да и то лишь по специальному разрешению самого великого князя литовского.

В 1446 г. князь Иван Можайский всенародно сжег вместе с женой боярина Андрея Дмитриевича — за волшебство

У Ивана Андреевича был суровый, дурной нрав. Стародубские подданные едва ли любили своего господина, а скорее всего, боялись его. Наслышаны были они о том, что ещё в Можайске, в 1442 году, он приказал сжечь одного мужика – «хлебника», обвиненного во время голода в людоедстве. Тем же способом и тогда же расправился он даже с женой своего боярина. Князю показалось, что та – ведьма.

Князь Иван Андреевич правил в Стародубском княжестве до своей смерти(между1471-1483гг.), перед которой разделил свои владения между двумя сыновьями - Андреем и Семеном. Старшему, Андрею, достался Брянск. Семен же остался с отцовскими Стародубом и Гомелем.

Переход князя Семёна Ивановича Стародубского на сторону Москвы

Пожалование Стародуба сыну Ивана Андреевича князю Семёну было подтверждено грамотой нового великого князя литовского Александра Казимировича в 1496 году.

Служба князя Стародубского устраивала великого литовского князя Александра, но чтобы иметь мощного и надежного защитника восточных границ Литвы ему были пожалованы Чернигов, Карачев и Хотимль.

В привилее от 26 марта 1499 года говорится: "Мает князь Семен и его наследки держати город Стародуб, а Гомей, а замок Чернигов и волости Карачов и Хотимль, со всими дворы и волостьми и з селы боярьскими, и з слугами путным и з людми волостными и тяглыми, и з слободичы, и з данники, и со всими их землями пашными и бортными, и з ловы, и з сеножатьми, и с озеры и з реками, и з бобровыми гоны, и з ставы и з ставицы, и з даньми грошовыми и медовыми, и з мыты и со всими платы и доходы, што здавна к тым замком и волостем вышей писанным прислухало: волен то он продати, и отдати, и заменити, и к своему вжыточному обернута, как сам налепей розумеючи...".

Города и волости отдавались Семёну Ивановичу, его жене и потомкам «вечно». Княжескому семейству дозволялось собирать все налоги, пошлины и дани, которые были заведены в тех местах с давних времён. Фактически Семён становился полным собственником стародубско – черниговского удела, который он даже мог по своему усмотрению продать, обменять или подарить. Права Можайского ограничивало единственное требование великого князя: удельному господину запрещалось вмешиваться в частные дела и собственность местных бояр, получивших свои права и вольности по великокняжеским грамотам. Так на территории Литвы образовалось крупнейшее Стародубское удельное княжество. Но даже такими пожалованиями не сумел великий князь Литовский удержать Семена Стародубского в Литовском государстве.

Семён Иванович был типичным представителем своего времени и сословия. Пользуясь властью, он самостоятельно накладывал огромные пошлины на купцов. Особенно страдали от него московские подданные. Ещё в январе 1488 года великий князь московский Иван III Васильевич посылал по этому поводу жалобы ко двору короля Казимира. Можайский не только устанавливал непомерные мытные сборы, но и посылал слуг грабить торговых людей, отнимал у них деньги и товары.

Надёжным союзником Семёна Ивановича выступала православная церковь. Понятно, что она не только отпускала его многочисленные грехи, но и помогала удерживать в повиновении крестьян и мещан. Л.А. Виноградов отмечал, что князь «был очень благочестив и много жертвовал на храмы», особым его вниманием пользовалась гомейская соборная Николаевская церковь.

 

80-ые годы XV столетия были очень сложными в истории Литвы. Литовское княжество представляло собой бурлящий котел. Политикой польского короля и католической церкви в Литве были недовольны не только массы крестьян и горожан, но и подавляющее большинство православных князей, самовластно распоряжавшихся огромными владениями. А московский князь Иван III уже в 1485 году стал именоваться государем "всея Руси". Провозглашая себя таким титулом, Иван III как бы заявлял свои претензии на верховное господство над всеми русскими землями, в том числе и входившими в состав великого княжества Литовского. В Литве развернулось в это время широкое движение русско-литовских феодалов за воссоединение с Москвой, получившее в исторической литературе название "заговора князей".

В последние десятилетия XV века начался массовый переход русских князей со своими владениями на сторону Москвы.

Иван III внимательно следил за потомками русских беглецов, укрывшихся в Литве. Так, в договоре Ивана IIIс великим князем Александром 1494 года особо подчёркивалось, что литовская сторона не должна посылать Можайских и прочих князей-эмигрантов «на лихо» Московии. А если бы последние вернулись на московскую службу, то Литва не могла бы принимать их под свой скипетр во второй раз.

Разросшееся Стародубское княжество приобрело при великом князе литовском Александре значительную самостоятельность. Стремление же еще крепче закрепить за собой полученные земли и захватить новые владения толкнуло стародубского князя на измену.

Фигура Ивана III (Великого) на памятнике Тысячелетие России в Новгороде

Семён Иванович дважды ездил в Вильно – летом 1496 и весной 1499 года. Именно здесь он почувствовал, что над его неограниченной властью замаячила угроза. Великий князь Александр давно обдумывал планы дальнейшей централизации государства. При великокняжеском дворе возрастало влияние «католической партии» и почти все приближённые Александра уже приняли «латинскую» веру. Семён не поддался на уговоры отречься от православия. Но причина его упорства коренилась не столько в приверженности конфессиональным традициям предков, сколько в расчетах на возможные выгоды от перехода на московскую службу (где князей-католиков не жаловали).

Как бы там ни было, Семён решил пойти на союз с московским государем. В том же 1499 году он вступил в тайную «змову» с Иваном III, который пообещал ему свою защиту, полное сохранение всех владельческих прав и, самое главное, новое пожалование многими городами и волостями. От Можайского требовалось только одно - «воевати Великое княство Литовское беспрестанно».

Вместе с другими князьями (Василием Ивановичем Шемячичеми Семеном Ивановичем Вельским) Семен Иванович из-за гонений на православие уже в апреле 1500 г. открыто заявил в Москве о своем решении перейти на службу к Ивану III со всеми своими владениями.

Условиями перехода были обещания великого князя московского оставить за стародубским князем все территории, которыми он владел, выделить ему новые владения, а также закрепить за ним возможные захваты.

Литве сразу была объявлена война, а из Москвы на Брянск двинулось большое русское войско во главе с воеводой Яковом Захарьичем.

Брянск с помощью русского населения был легко взят. Князья Семен Стародубский и Василий Шемячич выехали навстречу Якову Захарьичу, открыто присягнули русскому государю и со своими отчинами перешли на его службу. При этом стародубский князь прихватил еще Любеч и, очевидно, ряд сел из соседних с Гомелем волостей.

Масштаб боевых действий в московско-литовской войне 1500-1503 гг. был настолько велик, что затронул все протяжение границы между двумя государствами. В результате войны вся восточная граница Литвы изменилась, а литовско-русский договор 1503 года подтвердил вхождение этих территорий в состав Московского княжества.

Мглинский край в составе Стародубского княжества (1503-1518)

Итак, ранней весной 1500 года Семён Иванович «отпал» со своим уделом от Великого княжества Литовского и присягнул Москве. Почти одновременно на сторону Ивана III перешли и прочие князья (Вельский, Шемячич и др.). Началась давно уже зревшая московско-литовская война, в ходе которой московское войско под началом воеводы Я. Захарьина заняло Брянск, Мценск, Любутеск, Трубчевск, Новгород-Северский, Гомей, Радогощ, Путивль. Рыльск, Серпейск.

В 1500 г. «послал государьи великий князь Иван Васильевич всеа Русии из Стародуба в Литовскую землю ко Мстисловлю воевать служивых князей князя Семена Стародубского дакнязя Василья Шемятича. А с ним и послал воевод своих...». В итоге под Мстиславлем был разбит князь Михаил Заславский. Побочным результатом похода 7 сентября 1501 г., очевидно, иявился захват Мстиславских городов  Поповой Горы, Дрокова и Мглина. Благодаря своему соседству они,  очевидно, были взяты вместе в результате одного направленного на них похода.

Как и обещал Иван III, князь Семен Иванович получил в  прибавление к своему уделу новые города: «И князь велйкій пожаловалъ, придалъ... князю Семену Почапъ да Мглинъ да  Дроковъ да Попову Гору». Они располагались смежно со стальной территорией Стародубского княжества. По сути, это была плата за переход к Ивану III и измену Литве.

Впрочем, сам владелец Стародуба, Гомея и Чернигова едва ли считал себя изменником – его положение в феодальной иерархии давало полное «моральное» право самостоятельно выбирать себе сюзерена, а примеров подобного поведения среди его титулованных современников было более чем достаточно. Но как бы ни рассуждал Семен Иванович, его политика привела к потере Литвой огромной, богатой людскими и материальными ресурсами территории, что придавало московско-литовскому конфликту особенное ожесточение.

Война 1500-1503 гг. и территории, присоединенной к Москве по перемирию 1503 г.

Мглинский край и его жители оказались в эпицентре многолетней вооружённой и дипломатической борьбы между двумя могущественными соседями Литвой и Москвой. Разгром литовского войска на Ведроши 14 июля 1500 г. лишил великого литовского князя Александра надежды на отвоевание потерянных земель. По перемирию 1503 г. все северские князья с их вотчинами были записаны в «московскую сторону».

Первые данные о территориях, присоединенных к Великому княжеству Московскому в результате войны 1500-1503 гг. содержатся в «перемирной» грамоте 1503 г.: «...города Чернигова зъ волостьми, города Стародуба з волостьми, города Путивля з волостьми, города Рыльска з волостьми, города Новгородка Северъского з волостьми, города Гомъя з волостми, города Любеча з волостьми, города Почопа з волостми, города Трубецка з волостми, города Радогоща з волостьми, города Бранска з волостьми, да волостей: Карачова, Хотимля, Попопы Горы, Мъглина, Дрокова и сел: Уваровичъ, Телешевичъ, Тереничъ, Кошелева Леса, Морозовичъ, Липиничъ, Скарбовичъ, Залесья, Бабичъ, Светиловичъ, Голодна, Лаиичъ, Полешанъ.. ,».

Документ отразил тот уровень компромисса обеих сторон конфликта, который позволил на время прекратить военные действия и удовлетвориться достигнутым к тому времени состоянием. Поскольку основу конфронтации, безусловно, составляли территориальные интересы, главным содержанием этой грамоты явились списки владений, относящихся к литовской или московской стороне.

Территория, вошедшая в состав Русского государства, составляла почти треть Великого Литовского княжества и имела огромное экономическое и политическое значение. Стародубское и Новгород-Северское княжества создали мощный заслон России от Литвы и опустошительных набегов крымских татар.

 

Северская земля во второй половине XV-началеXVIв.

В соответствии с «перемирной» грамотой 1503 г Стародубское княжество значительно выросло по территории, и по статусу продолжало стоять выше других вотчин служилых князей.

После 1500 г., вступив в новый период своей истории, Мглинская земля оставалась в составе Стародубского княжества, вплоть до его ликвидации  в 1518 г. В 1505 г., после умершего Семена Ивановича, Мглинский край (как и остальные владения) достался единственному сыну стародубского князя – Василию.

1500 год стал кульминацией успехов Ивана III в борьбе за присоединение русских земель, входивших в состав Литвы. Решающая роль в этих событиях принадлежала князьям: князь Семен Иванович Можайский «отъехал» к московскому государю со своим уделом — с Черниговом, Стародубом, Гомелем и Любечем; князь Василий Иванович Шемячич — с Новгородом Северским, а также с захваченным им при «отъезде» господарским городом Рыльском; князь Семен Вельский — г. Белой. Жители уделов, естественно, никак не отреагировали на то, что по милости своих князей они оказались по другую сторону границы, так как, в большинстве случаев, городская община уделов никак себя не проявляла, не имея собственной позиции, отличной от воли «своего» князя.

Когда же, например, литовский князь Александр протестовал против приема московским государем, в нарушение мирного договора, кн. Семена Вельского, а также «бояр наших мценских с землями и с водами и с людми — с нашею отчиною», то Иван III сослался на то, что эти люди будто бы терпели притеснения в вере, и они, в том числе «и мченские бояре и со Мченском, и серпеане с Серпейском, и иные люди и з землями и с водами от тое ж нужи к нам приехали служити»

Впрочем, Иван III, подчеркнуто отстаивавший в споре с Литвой «удельность» пограничных князей, отнюдь не собирался в собственном государстве предоставить им полную удельную самостоятельность.

В период с 80-х гг. XV в. по 1500 г. в зоне русско-литовского конфликта оказались две категории городов: удельно-княжеские городки-крепости, в частности, к которым принадлежал Мглин, и небольшие господарские города. Города первого типа вообще не имели собственной позиции, они даже не пытались как-то повлиять на свою судьбу и служили лишь объектом захвата соперничавших князей, литовских и московских войск, безропотно переходили из рук в руки. Эти городки, по существу, не входили в политическую систему Великого княжества, и их нетрудно было от него оторвать.

В отличие от них крупные частновладельческие (Мстиславль, Пинск, Слуцк и др.) и малые великокняжеские города имели свое отношение к происходящему – они оставались до последней возможности лояльными к Литве, дорожили своей «стариной», которая для них была связана с порядками Великого княжества Литовского, и по мере сил защищали ее как от посягательств наместников, так и от натиска внешних врагов, и добровольно менять подданство не собирались. Но когда в 1500 г. Москва прибегла к крупномасштабным военным действиям на литовском фронте, эти небольшие города, оставленные виленским правительством на произвол судьбы, оказались не в состоянии себя защитить и, стремясь избежать полного разорения после занятия воеводами Ивана III, вынуждены были присягнуть московскому государю.

В небольших пограничных городках, таких как Мглин, где посадское население было крайне малочисленным, первенствующее положение принадлежало местному боярству, причем в силу неразвитости мещанского слоя никто это преобладание не пытался оспорить — в этих городах не заметно и следа какой-то сословной борьбы.

Удельному боярству не приходилось делать выбор между Москвой и Литвой, ведь они зависели не от великокняжеской власти, а от воли местных князей, которым служили. Неудивительно поэтому, что переход того или иного князя со своей вотчиной на сторону московского государя не вызывал, как правило, никакой реакции местного боярства. Никто из гомельских, бельских, стародубских или одоевских бояр не бежал в Литву, когда их сюзерены-князья «приехали со своими городы» к Ивану III. Очевидно, что большинство мглинских бояр также осталось после 1500 г. в своих владениях, перейдя на московскую службу.

Гораздо активнее, чем боярство порубежных удельных городков, влияли на судьбу своего города Мстиславские бояре. В 1514 г. они вынудили князя Михаила Мстиславского сдаться, дабы избежать разорения города московскими войсками, но при изменении военной обстановки вернулись под власть Литвы.

В целом же ход борьбы между Литвой и Москвой и исход событий 1480—1500-х гг. определялся не городами, а князьями и растущим военно-политическим натиском Московского государства.

После перехода к Москве Семён Иванович всячески подчёркивает свою преданность Ивану III. В 1502 году вместе с новгород-северским князем Василием Шемячичем он снова идёт во главе московских войск походом на Мстиславль.

В 1503 году великий князь литовский, король польский Александр I Ягеллончик и государь всея Руси, великий князь московский Иван III Васильевич подписывают перемирие на шесть лет, чтобы в «тые перемирные лета межи себе рати и войны не замысляти». Иван обязывается «не воевати и не защепляти ни чим» владений Литвы, а именно Киева, Мозыря, Брагина, Речицы, Стрешина, Чечерска, Пропойска, Могилёва, Смоленска и прочих городов.

Александр, в свою очередь, отказывается от претензий на Новгород Великий, Псков, Тверь, прочие земли, а также на владения московских «слуг» – князей Василия Шемячича и Семёна Можайского со Стародубом, Черниговом, Путивлем, Рыльском, Новгород-Северским, Любечем, Брянском и прочими городами. Среди них был и Мглин с волостью и соседними сёлами. Московским и литовским торговым людям разрешалось «торговати на всякий товар». Последующие события показали, что мирное соглашение так и осталось на бумаге.

В июле 1511 года Сигизмунд обращается к Московскому великому князю с жалобой на то, что "...украинных городов наместники и волостели и помещики многие обиды и грабежы нашим украинным людем не переставаючи чинят...". Особо выделяет Стародубского князя: "...тот зрадник наш Можайский, вжо после нашого с тобою докончанья, забрал села наши Речицкие, на имя Засовье, а Чоботовичи, а Калкгевичи, а Бацуни, а Юрное, а Гирево, а Засну, а Левошевичи, а Кисловичи, а Борки, и чинит собе рубеж по самый Днепр". Этот документ позволяет представить, как проходила западная граница владений Стародубского княжества.

Вражда новгород-северского князя Василия Ивановича Шемячича с Василием Семеновичем Стародубским

Владения Семёна Ивановича, который умер где-то в середине первого десятилетия XVI века (последний раз он упомянут в вышеназванном договоре 1503 года), получил в наследство его сын Василий. С целью ещё прочнее привязать этого представителя семейства Можайских и его обширные владения к Московии новый государь Василий III Иванович женил его в 1506 году на сестре своей супруги Марье Юрьевне Сабуровой. И действительно, Василий Семёнович оказался надёжным вассалом московского сюзерена, которому он служил до самой своей смерти (предположительно конец 1517 - начало 1518 годов)».

Население Стародубского княжества привыкло к постоянным войнам. По образу жизни оно во многом напоминали казаков, населявших соседние украинские степи. Оборона Северской земли опиралась на многочисленные укрепленные города-крепости Стародуба, Новгород-Северска, Мглина. Особенно прославился как удачливый полководец и гроза крымских хищников новгород-северский князь Василий Шемячич. О храбрости Василия Шемячича писал А. М. Курбский. Он вспоминал его как "мужа славнаго и зело храбраго и искусного в богатырских вещах... пагубу бусурманов, яже не токмо отчину свою Северу... оборонял... зело часто, но и на дикое поле под самую орду перекопскую ходяще многажды...".

В 1507 году в Литовском княжестве созрело восстание князя Михаила Глинского, владевшего обширными землями и замками, вступившего в конфликт с новым королем польским и великим князем литовским Сигизмундом. Михаил Глинский завел переписку с московским князем, и тот обещал ему всяческую помощь. Осенью 1507 г. князь Стародубский вместе с Шемячичем ходил в поход в Литву на помощь Глинскому.

Восстание Глинского способствовало заключению в октябре 1508 года мирного договора между Литвой и Россией на выгодных для России условиях. Сигизмунд вынужден был уступить Москве в вечное владение все ранние приобретения Ивана III, в том числе всю Северщину: "...тебе не вступатися в нас в нашу отчину, в те городы и волости, что за нашими слугами, за князем Васильем Ивановичем Шемячичем и за князем Васильем Семеновичем, и за Трубецкими князи, и за Мосальскими, в город Рылеск с волостьми, в город Путивль с волостьми, в город Новгородок с волостьми, в город Радогощ с волостьми, в город Чернигов с волостьми, в город Стародуб с волостьми, в город Почеп с волостьми, в город Гомей с волостьми, в город в Попову Гору и в волости, в Корачев, в Хотимль, в Сновеск, в Хоробор, во Мглин, в Дроков...".

В течение нескольких десятилетий Шемячичи и Стародубские были близкими соседями. Владения их граничили и являлись форпостом сначала литовским, а после 1500 года — московским. Долгие годы они вынуждены были вести совместную борьбу с врагами. Тем более примечательно, что, несмотря на родственные связи, между собой они были непримиримыми соперниками, находились в многолетней ссоре, причины которой сейчас неизвестны.

Князь Семен Иванович Можайский несколько раз присылал к великому князю Ивану III доносы на Василия Ивановича Шемячича, предупреждал о возможной его измене. После смерти князя Семена его сын Василий также несколько раз доносит на Шемячича. Василий Шемячич просил у великого князя разрешения приехать в Москву объясниться и оправдаться. Ему ответили, что приезжать нет необходимости.

В 1510 году Шемячич снова добивается визита в Москву, т. к. до него дошли слухи об очередной жалобе Стародубского. Одновременно просит о присылке ему опасной грамоты (гарантий), чтобы можно было ехать в Москву без боязни за свою жизнь. Такая грамота была дана. Василий III при этом объявил Шемячичу, что он обоих князей жалует как прежде, нелюбви к ним не держит. Шемячич приехал в Москву, доказал верность свою Василию III и был отпущен в свои владения.

В июле 1517 года Василий Семёнович Стародубский прислал к великому князю московскму Василию III донос, в котором сообщалось о тайном сговоре Василия Шемячича с киевским воеводой Альбрехтом Гаштольдом. Якобы, Василий Шемячич предложил воеводе киевскому с татарскими царевичами напасть на Северскую землю, а сам должен перейти на литовскую сторону. Позднее донос подтвердил князь Фёдор Пронский, который был московским воеводой в Стародубе Северском. Летом 1517 года к Василию Шемячичу были отправлены доверенные лица Василия III, которые должны были расследовать это дело. Василий Шемячич прислал в Москву своего гонца и сообщил, что Василий Стародубский его оговорил.

Шемячич отправил к великому князю своего человека со следующим обращением: "Государь! Брат мой, князь Василий Семенович прислал к тебе, и сам ныне говорит: "Либо я этим своего брата (Василий III, Василий Шемячич и Василий Стародубский были четвероюродные братья), Василия Ивановича, уморю, или сам от Государя буду под гневом; лучше чему-нибудь одному быть, а не оставаться так". Государь, бью тебе челом, позволь мне быть у тебя и стать очи на очи с теми людьми, которые обо мне говорят, и обыщешь, Государь, в том деле мою вину, то голова моя перед Богом и перед тобою, а не обыщешь, Государь, и ты бы меня оборонил, по тому что брат мой Василий Семенович, стал уже крепко на мой живот наступать. Тебе, Государь, ведомо, сколько раз он меня обговаривал; да также и то знаешь, что какие присылки ко мне ни были из Литвы, и я от тебя ни в чем не утаивал; а если и в самом деле кто слышал такую нелепицу про меня в Литве, так, Государь, там вельми рады, чтоб нас, твоих холопей, на Украине не было".

В августе 1518 года по требованию Василия III северский князь Василий Шемячич ездил в Москву, где смог оправдаться во всех наветах. Ему было заявлено, что раньше от Стародубского никаких доносов не было, а доносили простые мужики. И так как государь не потакает доносчикам, то ему и выдается человек князя Пронского.

После этого Василий Шемячич вернулся в свой удел и изгнал Василия Стародубского. Согласно сообщению австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна, Василий Шемячич — «человек храбрый на войне и гроза татар» — довел Василия Стародубского «до последней крайности» и после изгнания последнего захватил его княжество.

В сентябре 1518 года в грамоте в Крым сообщалось, что князь Василий Семенович Стародубский умер. К этому времени значительно выросло могущество Московского государства. И Василий III допускал существование полузависимых от него Стародубского и Новгород-Северского княжеств, лишь пока была острая необходимость в них для создания буферной зоны. Со смертью же князя Стародубского представился удобный случай. Его громадная вотчина перешла к Московскому княжеству.

Стародубское княжество в Северской земле перестало существовать. Была образована Мглинская волость, которая была включена в состав Карачевского уезда, управляемого московскими наместниками.

Источники и литература

1. Поклонский Д.Р. Стародубская старина. Т.1. – Клинцы,1998.
2. Макушников О. А. Гомель с древнейших времён до конца XVIII века. Историко-краеведческий очерк. – Гомель, 2002
3. Темушев В. Н. Гомельская земля в конце XV - первой половине XVI в. Территориальные трансформации в пограничном регионе. – М.: Квадрига, 2009.
4. Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-Русс- кого государства ко времени издания первого литовского статута. – М., 1892.
5. 3имин А. А. Формирование боярской аристократии в России. — М., 1988.
6. 3имин А. А. Россия на рубеже XV—XVI столетий. — М., 1982.
7. Кром М. М. Меж Русью и Литвой. Западнорусские земли в системе русско- литовских отношений конца XV - первой трети XVI в. – М., 1995.
8. Пресняков А. Литовско-русское государство в XIII—XVI вв. — Минск: Харвест, 2012.
9. Любавский М. К. Очерк истории Литовско-Русского государства. — М., 1915.
10. Бычкова М. Е. Состав класса феодалов России в XVI в. — М., 1986.
11. Карамзин Н. М. . История государства Российского. — Спб.. 1852.
12. Брянцев П. Д. История Литовского государства с древнейших времен. — Вильна, 1889.
13. Хроника Быховца. — М., 1966.
14. Карпов Г. История борьбы Московского государства с польско-литовским. — М., 1867.
15. Википедия