Виталий Черенцов
Простая история… или судьба?
Вам, дорогой мой читатель, знакомы эти, упомянутые ниже, имена: Инночка и Женька?Полагаю, что Вы их вспомните, если читали «Трагикомедию…», размещённую на сайте mglin-krai.narod.ru и в книжке-сборнике «Мглинчане вспоминают…» Если же Вы это моё «творение» не читали, то Вам трудно будет понять все тонкости разговора моих героев.
…Моя любимая героиня – вездесущая Инночка, по-прежнему периодически встречается с моим другом Женькой. И как рассказал мне Женька, как-то поутру звонит ему Инночка и быстро-быстро почти кричит в трубку:
– Давай скорёхонько дуй в кафюшку «Зартый», есть интересные новости, ты умрёшь от них…
Некоторые прототипы героев рассказа можно найти среди учеников этих классов
И вот сумбурный Женькин пересказ того, что поведала ему Инночка…
– Жень, привет! Целоваться не будем. А то народ сразу донесёт твоей и моему… Смотри, смотри, уже пялят глаза. Закажи, пожалуйста, как «жельтмен», по рюмашке коньячку и по чашечке кофе, легче пойдёт разговор.
–Нет вопроса, и я как раз без руля сегодня, так что всё к месту…
– Ин, извини, но вот кроме «метаксы» у них ничего нет.
– Ничего, сойдёт, чай не в столице живём, ну, со встречей… Как поживаешь? Как твоя жёнушка Машенька? Всё молодится? Недавно мельком видела её. Знаешь, на её года она прекрасно сохранилась. Помнишь, в «Трагикомедии…» ты её сравнивал с «Обнажённой махой»? А ты, Жень, знаешь, что «маха» по-испански – это просто горожанка. Как ты находишь этих испанских горожанок? По-моему, наши бабёнки всё-таки лучше, а? Но это так, к слову… Нашёл ты свою Людочку?..
– Подожди, подожди, о чём ты, откуда ты знаешь про «мою» Люду?
– Господи, сам проболтался «письменнику» в «Трагикомедии…» про какую-то Люду, а теперь спрашиваешь. Там же ты написал и про «Данаю». Ты не поверишь: недавно по «баб-тернету», – так между собой мы теперь называем «сарафанное радио», я почти всё узнала о судьбе той красавицы. Слушай, мои подруги после прочтения твоего «творения» задавали мне столько вопросов!: да кто она, откуда, да что с ней стало. Но об этом в другой раз.
– Ну, ты, Инка, и секёшь!
– Ладно, Жень, слушай, что я тебе сейчас наговорю…
Вчера был звонок мне от Клавы – сестры Пашки П. Помнишь его? Он учился в параллельном классе. Она рассказала интереснейшую историю! Ты просто выпадешь в осадок. Клава сейчас на пенсии, и после смерти мужа живёт в деревне С. Ты знаешь, это в 15-ти минутах езды на автобусе от Мглина. Однажды вечером ей звонок:
– Вы Клава П.?
– Да, это я, правда, у меня уже давно другая фамилия, а кто Вы?
– Я – Люда К. Мы дружили с вашим братом Пашкой…
И дальше был длинный-длинный разговор Клавы с этой Людой… Содержание того разговора я и попробую пересказать тебе…
– Инка, подожди, неужели это та самая Люда К.?
– Какая Люда?
Ну, про которую ты читала в «Трагикомедии». Да, я с ней дружил до отъезда в институт…
– Ну, этого я, конечно, не знаю… Может и та или не та…
– Ой, Инка, не темни, ты всё уже давно поняла, конечно, это она. Послушай, здесь целая история, и я тебя прерву и расскажу о наших с ней тогдашних отношениях…
…Мы учились с Людой К. в МСШ №75, теперь это школа №1, в параллельных классах и часто встречались с ней на олимпиадах и как-то сблизились на этой почве. Она была, как тогда говорили, «круглой» отличницей, и её прочили на «золото». Инка, как я любил эти олимпиады! Это была такая тренировка мозгов! Идёшь, нет, летишь! после известия о победе, душа поёт, гордость распирает тебя, и хочется, чтобы все об этом знали!
Что-то я отклонился… Не красавица, не спортсменка, но комсомолка и умница, рыжеватая с лица, с веснушками, носик вздёрнутый и чуть приплюснутый, в общем – ничего особенного.
И вот пришла пора расставаться со школой… Я до сих пор вспоминаю эти охапки сирени в классе во время экзаменов, воздух был напоён их ароматом до головокружения! А какие были вечера! Запах сирени и жасмина заполнял воздушное пространство в парках и на улицах… Это так кружило голову, и мне хотелось любви, но, наверно, не только мне… Снова я ушёл в сторону.
– Женька, ну ты даёшь, рассказываешь, как настоящий «поэт-прозаик»! А знаешь, у меня тоже что-то подобное было в то время… Я была тогда влюблена в Толика С., а он, гад, на меня – ноль внимания и фунт презрения, как тогда мы выражались. А лет десять назад встретились мы с ним в Брянске, расцеловались, я была ещё «баба-ягодка», и он мне: «…куда ж это я тогда смотрел! Какая же ты красавица!» Каков нахал, а? Морду ему набить надо бы. А в меня был влюблён Сергей И.. Хороший был парень, но маленького росточка, и я его отвергла. Он потом стал большим начальником. А может и зря? Трудно сейчас сказать… Ой, Жень, извини, что увела тебя в сторону, продолжай, продолжай… это так интересно – вспомнить прошлое.
– Ин, и вот в эти дивные упоительные вечера я стал встречаться с Людочкой. Сначала мы просто посиживали на лавочке возле её дома и болтали, больше говорила она, я же в основном помалкивал. И сейчас я такой же: мало говорю и больше действую… Запах её волос, смешанный с ароматом душистого горошка и табачка, который доносил ветерок из её сада… пухленькая ручка с коротенькими пальчиками… полуоткрытая на две пуговички кофточка, эти бугорочки под кофточкой – всё это было впервые у меня, и это так будоражило мои чувства. В один из вечеров, когда прохожих на улице почти не было, я решился осторожно прикоснуться к её губам. Люда меня не оттолкнула и продолжила поцелуй более умело, чем я. И у меня, как выражается теперешняя молодёжь, чуть крыша не поехала… Дальше – больше, но это уже, как говорится, не для печати. Ин, не подумай ничего плохого: всё было в пределах норм морали того времени. Помнишь, как вы, девчонки, тогда говорили парням: «только без рук!», и точка… Но мне было разрешено чуть больше, но не ниже пояса… Ну, ты, Ин, понимаешь, что я этим хотел сказать?
– Да что уж тут не понятного, ясно не только ежу, но и ежихе… Вам только дай волю, у вас одно на уме…
Можно подумать, что вам этого всего и не хотелось. Прямо святые вы, хоть иконы с вас пиши… Что было дальше?
– Наши встречи затягивались далеко за полночь, что было взято на заметку моими родителями. А они у меня были ух! каких строгих правил!
Отец стал допытываться: кто она и откуда, как звать. И я что-то невнятное промямлил, назвав при этом фамилию Люды.
И тут же на меня обрушилось такое! Я никогда не мог предположить, что у моего отца может быть столько гнева. Он грозился мне всякими карами…
Через некоторое время я уехал в институт, и больше мы с Людой и никогда не встретились. Да и встречаться с ней не было желания, так как в то время, когда эти встречи были, я, сидя с ней, мечтал о таких же встречах, но с другой, которая, как мне казалось тогда, меня и не замечала, а я, дурак, боялся к ней подойти и заговорить. На самом же деле, эта девочка была ко мне тоже не равнодушна, что выяснилось спустя много лет, но, как говорится, поезд наш ушёл.
– Жень, ты был тогда таким трусом? Зная тебя по твоим ловеласным проделкам, я бы этого не сказала.
– Да, сейчас я сам себя не узнаю, а тогда…
Если я тебя, Инка, не утомил, то продолжу…
Так на чём я остановился? Надо же, и сейчас заклинивает от воспоминаний.
Так вот, в один из тех прекрасных вечеров Людмиле я рассказал, что мне нравится её подружка Нина, но боюсь к ней подойти и заговорить. К этому сообщению она отнеслась очень спокойно и, в свою очередь, рассказала, что у них с Пашкой П. взаимная симпатия, они оба это чувствуют, но боятся друг к другу подойти, а сама она не решается первой сделать шаг навстречу. Такой вот заколдованный круг…
…Я часто вспоминал тот гнев отца и всё строил догадки: что это было? Боязнь того, что может произойти при встречах с молодыми людьми или нечто другое? И вот это «нечто» открылось только спустя 60 лет. Родителей уже давно не стало, тот гнев и суровость отца ко мне я давно ему простил. Чем же оказалось это «нечто»?
…Наша семья во время войны оказалась в оккупации. Отец вынужден был пойти на какую-то работу, иначе грозились отправить на работу в Германию.
Пришли в 43-м наши, началась мобилизация, а перед ней проверка: кто и кем «служил» при немцах. Все проходили через сито «компетентных органов». Отцу не было предъявлено никаких обвинений. Но один работник Райвоенкомата при «сортировке» уж очень настаивал: «…этих (он назвал несколько человек, в числе которых был и мой отец) нужно отправить в штрафбат за сотрудничество с немцами…» Но один хороший человек заступился за отца. А тот, «сверхбдительный», как потом стало известно, оказался отцом Люды… Вот такая непростая история…
Ин, извини, что я тебя прервал…
– Ничего себе история… Я бы на месте твоего отца, наверное, тоже так поступила.
Жень, а вот что поведала мне Клава, сестра Пашки.
…Как оказалось, Пашка и Людочка, с которой ты зажимался-целовался на лавочке, всё-таки встретились. Теперь я поняла, что твоя Люда и та, которая звонила Клаве – одно лицо. Можно предположить, что произошла эта встреча уже после твоего отъезда, когда ты, испугавшись отцовских угроз, бросил эту девочку.
– Инка, не сыпь мне соль на рану… она хоть и не болит, но…
– Ладно, ладно, это я так… Люда твоя рассказала Клаве, что они такую любовь закрутили с Пашкой! Она даже намекнула – «меж нами было всё, и после этого мы поклялись не расставаться никогда». Вместе поехали в Москву. Люда, как золотая медалистка, без проблем поступила в МГУ, а Пашка, провалившись на экзаменах в МФТИ, возвратился во Мглин и пошёл в ПТУ. Здесь начало драма…
И вот что мне рассказала Клава, видимо, уже со слов своего братика…
…Когда подруги Люды узнали, что она дружит с пэтэушником, то осмеяли её с ног до головы, о чём она взяла, дурочка, да и написала об этом Пашке. И это, видимо, стало началом конца той любви. Сейчас трудно установить, кто первый решился на разрыв отношений. Но, с большой долей вероятности, можно сказать, что виновницей всё же была она. Правильно говорят французы: «cherchez la femme», что означает – «ищите женщину». А у них, французов, ох какой опыт в этих амурных делах.
– Ну, Инка, это прямо Санта-Барбара, хоть пиши роман…
– И не говори. А Пашка то ли не смог стерпеть такого пренебрежительного отношения к пэтэушникам, то ли сама Люда уже сделала другой выбор, поддавшись мнению подруг. Они расстались…
Как дальше сложилась жизнь Люды? Вот что я уловила в беседе с Клавой…У Люды было неудачное, вернее, как она сама выразилась, «несчастное» замужество, хотя она родила двух девочек. Муж её рано умер, а у неё всё время в голове стояли тёплые воспоминания о первой любви… Кстати, Люда при этом разговоре вспомнила тебя и ненароком упомянула, что она поссорилась со своей подружкой Ниной, по которой ты вздыхал. Это произошло после того, как Люда рассказала ей о своих шурах-мурах с тобой. Ну, после этого разве не скажешь, что бабы – дуры, а? А тот звонок Клаве был, по её мнению, извинением за предательство своей и Пашкиной любви. Люда, зная, что Пашка умер, напрашивалась быть Клаве названной сестрой. Но Клава дала ей такую отповедь, что звонков больше не последовало. Клава в конце разговора со мной всё задавала себе вопросы: «Откуда был тот звонок? Из Мглина или из Москвы? И как Люда узнала мой телефон?»
Такие дела, Женька… Судьба-злодейка, а?
Женька потом рассказал «письменнику», что Инночка, закончив свой монолог, грустно вздохнула, видимо, что-то вспоминая, и они, выпив ещё по рюмке «метаксы» и закусив конфеткой «ромашка», разошлись каждый по своим делам…
Мглин – Таллинн, 2013 год
- P. S.
Обращение к читателю:
Автор, или «письменник», как меня обзывает Женька, выслушав рассказ своего друга, вспомнил, что рассказанные Женькой коллизии точь-в-точь походили на мои юношеские приключения и страдания. Видимо, в младые годы такие ситуации – обычное дело… Короче – тривиальная история.
Прототипы моих героев в этом рассказе действительно есть. Реальные имена, названные Женькой, изменены на другие.
